— Это слишком фамильярно. Люди скажут… — Она замолчала и провела рукой по складкам на юбке. — Они скажут, что я позволяю себе больше, чем должно по моему положению.
Эш пожал плечами, стараясь скрыть реакцию на ее слова. В мисс Лоуэлл столько страсти. Она умна. Обладает незабываемой красотой. И при всем этом не хочет занять место выше того, что определено ей жизнью? Какая досадная непредусмотрительность.
Возможно, тот, чей портрет спрятан в медальоне, ответил бы на этот вопрос.
— Могу себе представить, — тихо произнес Эш, — что вы всю жизнь слышали о своем положении. Вам постоянно твердили, что вы можете делать, а на что не имеете права из-за вашего рождения, являвшегося ошибкой.
Ноздри раздулись, и она с силой сжала переданный ей ключ.
Эш продолжал:
— Что они все знают? Знают ли те тайные мечты, о которых вы шепчете в ночи? Не позволяйте вашему положению задушить вас.
Грудь Маргарет оставалась неподвижной, словно она не смела вздохнуть.
— Если вы считаете меня недостойным даже прикоснуться к вашей руке, забудьте все, что я сказал.
Ее пальцы скользнули по запястью, словно она ощущала его дыхание собственной кожей.
— Прошу вас называть меня Эш, — повторил он с улыбкой. — Не для меня, пусть это будет брошенный вами вызов. Называйте меня Эш, потому что вы это заслужили. Потому что ваше положение — всего лишь запись в приходской книге, а не смертный приговор.
Маргарет сглотнула вставший в горле ком и чуть подалась к нему, совсем немного, даже не на дюйм, но все же она стала ближе. Эш стоял не шелохнувшись, мечтая, чтобы она сделала шаг. Маргарет приоткрыла рот и облизала губы. Кровь вскипела в нем при виде нежно-розового язычка.
— Эш. — Сказав это, она выдохнула так, словно произнесла самое отвратительное имя в мире.
Он смотрел на нее, опьяненный увиденным. Да. Да.
— Да? — Голос его звучал хрипло.
Маргарет смотрела прямо ему в глаза. Он видел, как она собирается с силами, как напрягается каждая клеточка ее тела, которое он так страстно желал. Маргарет расправила плечи. Ему казалось, что он уже ощущает вкус ее губ.
— Эш, — наконец произнесла она. — У меня нет никакого желания становиться рабой вашей любви. Прошу оставить меня в покое.
Днем следующего дня солнце палило нещадно. Потоки горячего воздуха, кружившие над дорогой впереди, делали очертания небольшого городка, видневшегося в двух милях, размытыми. Шпильки вонзались в голову Маргарет, будто множество укусов взбесившихся насекомых.
Прошлым вечером она написала письмо брату.
Когда они только задумывали этот план, предполагалось, что Маргарет будет видеть мистера Тернера лишь мельком и сможет передавать только сплетни, распускаемые слугами. Однако на страницах были ее личные впечатления от прошедшего вечера. После подробного отчета она написала следующее: «Все это отражает самую суть человека. Мистер Тернер представляет большую опасность, чем мы предполагали, как представитель рода людей с манерами торговцев, поскольку, как зловеще это ни звучит, заставляет окружающих симпатизировать себе. Подумайте, как сей факт может повлиять на членов парламента, которым предстоит голосовать по нашему вопросу».