Что ж, вероятно, она все же не значила для него так много, как о том говорилось.
Подобные мысли должны были привести к депрессии, но этого не случилось. Вместо того губы лишь слегка скривились от досады. Надо лучше прислушиваться к себе. Она не испытывает необходимости в заверениях Эша Тернера — Эша Тернера, лишившего ее всего в жизни, — что она личность. Если она что-то значит в этом мире, она справится и без него.
Маргарет вытерла о юбку вспотевшие ладони и поспешила в дом.
— Скатертью дорога, — пробормотала она, жалея, что воспитание не позволяет подобрать выражения покрепче.
— Прошу прощения? Вы что-то сказали? — В дверном проеме стоял Марк.
— Ничего. Я ничего не сказала.
Молодой человек пожал плечами и прошел вперед.
— Эш просил меня кое-что передать вам, мисс Лоуэлл.
Маргарет едва сдержалась, чтобы не броситься к нему с предательской поспешностью. Нет. Она ведь только что решила, что Эш ей не нужен. Но ведь сейчас дело не в этом. Просто она должна знать.
— О? Что же это?
— Он просил извиниться, что не смог с вами попрощаться. Он вернется. Еще он сказал, что оставил напоминания о себе, но… — Марк вновь пожал плечами.
Маргарет быстро огляделась, чтобы выяснить, не могут ли их слышать, и сказала уже тише:
— Он никогда бы не оставил мне записки.
Марк вздохнул и покачал головой.
— Полагаю, это вовсе не то, о чем вы думаете, — сухо произнес он. — Поверьте. Я знаю.
Эш осознает, что недопустимо вести переписку с молодой женщиной, но вряд ли его остановило именно это.
Похоже, брат не знает о тайне Эша.
— У меня есть кое-какие мысли. Эш сказал…
— Ох. Он представил вам то же оправдание, которым постоянно потчует меня? О том, как он занят? Не верьте этому. Правда состоит в том, что Эш почти не ведет переписку.
— Почему же, ведет. Дело в том…
— Не пытайтесь его защитить. Учась в Итоне, я год за годом отправлял ему длинные подробные письма. Он же отвечал на них посланиями, продиктованными секретарю. От себя же он лишь в конце царапал несколько слов, чтобы добавить немного личного. В сущности, это была лишь пара весьма тривиальных фраз. Они редко менялись. Я и Смайт даже придумали игру, стараясь угадать, что же Эш припишет на этот раз. Чаще всего встречалось: «С большой любовью» или «Будьте здоровы». Такие слова ничего не значат. Нет. Я уже давно не питаю иллюзий о чувствах старшего брата. И… и вам не следует.
Вне всякого сомнения, Марком двигало чувство сострадания, он пытался уберечь ее. Но своими речами добился противоположного эффекта. Все мысли Маргарет о непостоянстве Эша развеялись как дым. Марк ничего не знает. Он ничего не знает о том, что брат не умеет ни читать, ни писать. Ее разговоры с Эшем казались безобидным флиртом — разумеется, в этом были и слова, и признания, которым хотелось верить, хоть она пыталась убедить себя, что его сладкие речи ничего не значат.