По прямой до казармы оказалось рукой подать, но по дороге выходило километров тридцать. Не успели бы служивые пешкодралом. Приземлился я прямо на плацу и взял сразу человек сорок. Велел им сесть на пол и в два счёта доставил прямиком на заводской аэродром. Выгрузка через задний люк заняла полторы минуты. Потом второй рейс, третий и последний - четвёртый. При разгрузке я даже не делал полной остановки - бойцы сходили с наклонного трапа, словно спрыгивали с подножки трамвая. Хотел уже взлетать, чтобы окончательно дать дёру, как вижу - в недавнем прошлом несчастный капитан, которого я, судя по всему, сделал счастливейшим из смертных, никуда с нашего борта не сошёл, а стоит, прильнув к лобовому стеклу, и в отчаянии комкает фуражку.
- Не успели, - прошептал он побелевшими губами. - Сам уже приехал и всё видел.
Я как раз в этот момент оторвал машину от грунта, но был вынужден снова приземлиться, чтобы высадить ненужного попутчика. Пришлось, с риском чиркнуть крылом о землю, отворачивать влево, потому что впереди оказалась группа людей и автомобилей, и притирать машину к земле не самым академическим способом, то есть ставить её на задние колёса, а потом опускать нос. Скорость у меня в этот момент была критически малой, да я ещё и по тормозам дал, едва они коснулись грунта, чтобы скорее остановиться и вытолкать, наконец, так и не осчастливленного командира подальше, но через считанные секунды у моего замершего в неподвижности сарая остановилась легковушка. Да так неладно, что не объедешь - обязательно наткнёшься крылом. А заднего хода у этого сооружения нет. Делаю вид, что просто из хулиганских побуждений отлетел в сторону, вместо того, чтобы, как все нормальные люди, рулить по полю. Глушу моторы.
Глава 24. Тяжёлый разговор
- Ох и гад ты, малец. Просто сволочь. Контра ты недобитая. Сосватал мне пятиместные самолёты, а сам на моих глазах высадил сразу тридцать четыре бойца. На ходу высадил, в одно касание.
- Десять лет расстрела без права переписки, - буркнула Муська. А я заржал. На нервах ведь. Капитан окончательно доломал свою фуражку, спохватился и нахлобучил то, что от неё осталось, на свою повинную голову.
- Тебе смешно? Да я тебя сейчас...! - комкор, знакомый мне по короткой встрече в Воронеже, неожиданно замолчал. Проследив за его взглядом, я увидел, как из подъехавшего автомобиля вышел товарищ Сталин и направляется к нашей живописной группе. А вдали за его спиной последние из доставленных красноармейцев с винтовками в руках разбегаются к местам, куда направили их встречавшие нас младшие командиры.