Когда-то эскадрилья бомбардировщиков могла сжечь полгорода, сейчас – половину континента.
Морские волны режут острые носы крейсеров и эсминцев – немногочисленных, но от того не менее опасных. А из глубин всплывают округлые черные туши подводных лодок, несущих в своих чревах десятки ракет.
Менталист не впечатлен. Кажется, он не верит в эти образы-воспоминания.
«Мы найдем, что противопоставить всем этим игрушкам».
«Да? Тогда противопоставьте что-нибудь ЭТОМУ».
…Море вспучивается и выплевывает в хмурые морские небеса тушу баллистической ракеты, что, оставляя за собой след из дыма и огня, взмывает в стратосферу. Она достигает наивысшей точки своего полета там, где уже начинается ближний космос и звезды больше не подмигивают из глубин Вселенной, а смотрят холодно и равнодушно. А затем рушится вниз, из черно-фиолетовой бездны неба, устремляясь к городу на берегу океана.
Этот город никогда не спит. Небоскребы около моря, по улицам будто муравьи снуют тысячи людей и машин, погруженные в ежедневную суету…
Вспышка.
Ярче тысячи солнц, как сказал кто-то. Где-то. Когда-то.
Пять секунд свечения. Пять секунд, пока над землей растет исполинский плазменный шар. За это время все вокруг раскаляется до температуры в тысячи градусов. Люди не сгорают, как не горят мокрые губки. Но вода из организма начинает стремительно испаряться, превращая человеческое тело в мумию. Тысячами, десятками тысяч они стоят там, где их настиг беспощадный свет.
А затем налетает ударная волна.
Воздух становится тверже алмаза, камень хрупче стекла, а люди превращаются в невесомую пыль. Волна вбирает в себя жар, расходясь огненным валом, который заставляет металл даже не плавиться, а просто гореть.
На сотни метров вокруг не остается ничего живого. В эпицентре – воронка, облицованная черным стеклом, в которую превратилась земля. На километры вокруг – невидимая смерть, что будет убивать многие годы – неотвратимо, тихо, беспощадно.
А к небесах уже поднимается исполинский гриб от взрыва в полмиллиона тонн тротила.
Менталист побледнел. А Роман, порвав пелену между сном и явью, выплюнул из себя вместе с кровью хриплый смех.
* * *
Круглый подземный зал был скупо освещен горящими факелами. Воздух тяжел и удушлив – обычно здесь не собиралось столько народа.
Со всех краев ведомого мира они пришли: смуглая кожа, серебристые волосы, красные глаза и заостренные уши – темные фейри. Первые хозяева этого мира, кровавые хозяева, что отвели человеческой расе участь рабов и еды.
Иные одеты в меха на манер северных варваров, иные – в халаты кочевников, иные – в тонкие шелка на манер народов Теплого берега. Не по месту и погоде одежда. Там, над толщей камня об исполинскую Стену – горный хребет, что протянулся по всему северному побережью громадного материка, – бились холодные волны свирепого Северного океана.