Сирки хмыкнул. Он ждал продолжения.
— Конечно, — устало добавил Мэтью, — у Уилсона не было причин подозревать, что я проникну в его комнату, но все же он подстраховался и спрятал записку, что говорит мне об определенной степени его вины.
Сирки какое-то время молчал, что причинило нервам Мэтью немалое беспокойство. Наконец гигант заговорил:
— Профессор, — сказал он, — также пришел к этим выводам.
Мэтью кивнул. Он отчетливо осознавал, какой тяжестью ощущается его голова на хрупком стебле шеи.
— Могу ли я также предположить в этом случае, что наше дело закончено?
— Закончено, и успешно, но есть некоторое осложнение.
— Вот как? — Желудок Мэтью скрутило узлом. — Какое?
— Не могут найти вашу подругу, мисс Григсби. Поиски продолжаются, но участвующие в них начинают опасаться, что она сорвалась в темноте с обрыва и нашла свою смерть на камнях или в море.
— Бог мой! — произнес Мэтью, сделав над собой усилие.
— Останься она там, где ее поместили, с ней бы ничего не случилось. Через несколько дней вы уедете отсюда на борту «Ночной летуньи». Поиски будут продолжаться, но боюсь, что мисс Григсби с вами не вернется. — Сирки печально посмотрел Мэтью в глаза. — В связи с этим мне дано поручение заверить вас в выплате дополнительных пяти тысяч фунтов, кроме трех тысяч вашего гонорара. Приемлемые ли это условия?
— Для меня — да, — ответил Мэтью с мрачной решимостью. — Для ее деда — не уверен.
— Профессор сожалеет о вашей потере. Не сомневаюсь, что вы доведете это до слуха ее деда. Что же до воина-африканца — он сидит за решеткой в подземелье этого замка. Его вам возвратят в утро вашего отплытия, но не раньше.
— Хорошо. — Мэтью снова стало легче дышать. Подделка прошла проверку, и профессор Фелл по этому поводу составил собственное объяснение: один предатель пишет другому, упоминая третьего.
— Позвольте мне поинтересоваться: что будет с Уилсоном и Смайтом?
— Они уже сидят каждый в своей камере, и вскоре с ними разберутся. Вы хотели бы присутствовать?
— Я? Нет. Совершенно неинтересно слушать, как они хнычут, врут и изворачиваются. — Натан Спейд не мог бы сказать естественнее, подумал Мэтью. Он даже испугался, что сердце у него ожесточилось.
— Но скажите… что с ними будет сделано?
— Ими займусь я, — ответил Сирки. — На глазах у профессора они будут голыми прикованы к стульям. Первым делом у них будут вырезаны языки.
— А, — сказал Мэтью и тут же подумал, что интонацией мог выдать испытанное им облегчение.
— Потом у каждого будет извлечен глаз и раздавлен ботинком профессора. Затем у каждого будут удалены половые органы и помещены ему в рот. После этого им отпилят кисти рук и ноги по щиколотку. Операция медленная и деликатная.