Грохнул второй залп, рев пронесся над водой. В двухстах ярдах от кильватерного следа «Летуньи» встали в ряд шесть гейзеров.
— Порох и ядра зря тратят, — прокомментировал капитан. — Наступает темнота, и они стреляют, пока еще видна цель. Сегодня на нашем судне огней не будет. — Он замолчал, всматриваясь в дальний корабль, вдруг добавил:
— Кажется я поторопился.
— А что там? — спросила Берри.
— Хардвик меняет курс. Направление, похоже… норд-норд-ост. С нашего курса уходит. — Он хмыкнул. — То ли прекращает погоню, то ли делает вид. Но Хардвик ведь не дурак — знает, что в темноте ему нас не схватить. Да и не найти, кстати сказать.
— Уберег Господь, — выдохнула Минкс.
— Главным образом топоры уберегли, пилы да молотки. Сила ваша спасла. Паруса вот эти у вас над головой. Вряд ли месть еще будет нас преследовать.
— Простите? — не понял Мэтью.
— «Месть Темпля». Так называется корабль Хардвика.
— Можно? — Мэтью протянул руку за подзорной трубой, и Фалько отдал ее. Юноша увидел смутный контур корабля, уходящего направо. Потом на борту «Мести Темпля» вспыхнула первая масляная лампа, и еще одна, и еще несколько. Интересно, какая из них освещает профессора Фелла и в какой из своих масок предстал он на этом корабле?
Действительно ли профессор велел прекратить погоню — вероятно, по совету капитана корабля? И ложится на норд-норд-ост? В направлении Англии?
Вряд ли месть еще будет нас преследовать, сказал Фалько.
Корабль — да, не будет, подумал Мэтью. Но месть как таковая… будет, если он хоть немного понял намерения профессора.
Будет всегда.
— Еще несколько часов нам придется идти без ламп, — решил Фалько.
— Но внизу, в камбузе, есть свечи, чтобы разглядеть баранье жаркое, сухари, горох и лимонную воду.
— Это хотя бы звучит приятно, — сказала Берри. Она настолько вымоталась, что едва держалась на ногах, но и проголодалась так, что не смогла бы заснуть на пустой желудок.
— Первые пять суток оно и на вкус приятно. Но на пути обратно вас не будут баловать так, как на пути сюда. Вы будете есть с экипажем и то, что ест экипаж. Потому что вы теперь тоже члены экипажа.
— Вполне справедливо. — Минкс вздернула подбородок и одарила Фалько таким надменным взглядом, что любой другой был бы испепелен им до углей. — Лишь бы никто не пытался влезть между моим ножом и моей едой.
— Уверен, что этого не случится, мисс, — ответил добрый капитан, кивнув и слегка поклонившись, как положено джентльмену. — А когда вы уберете ваш нож, быть может, вы позволите мне взглянуть на свои раны. Не знаю, понадобятся ли игла и кетгут, но вряд ли вам понравится, если останутся шрамы.