Дик Ричардсон наблюдал эту смешную сценку и похвалил ловкость робота‑телеоператора. Он подумал, что пока все идет неплохо, что у него пока нет никаких забот, что и волноваться‑то попусту не следует. Еще он подумал, что пора привести себя в надлежащий вид, пора искупаться, умыться, позагорать, ведь он‑то почти в отпуску, он‑то на Амазонке, на первобытной природе. Еще он подумал, что вот бы сюда и Кэти, и сынишку, Эрика, и дочь. Они‑то сейчас, видимо, тоже наблюдают за ним, пищат там, дома, у экрана телевизора. Как же? Их папа самый смелый, самый находчивый. Он перестреляет из лука там всех крокодилов и индейцев. И привезет им в подарок слона или ягуара. А бабка, конечно, переживает, как же, внучек остался один, без ее присмотра. Есть здесь кому за мной следить. Вот он, телерс, не отпускает ни на шаг. И правильно делает, так и дальше поступай, телерсик!
Дик был доволен неорганическим другом по той причине, что с помощью его он наловчился распознавать заблаговременно грозившую ему опасность. Робот есть робот! Он не мыслит, хихикал Дик. Он знает лишь одно — ему надо выдать на экраны наилучшие, самые рискованные, самые захватывающие своим трагизмом, своей ситуацией кадры из жизни очередного скитальца. И он, этот механический летающий человечек, наводил Дика на мысль, — зависнув на некоторое время над тем или иным местом реки — что там мель, или торчит бревно. И так оно получалось, когда он обходил подальше обозначенную роботом точку. Но еще двух телерсов, зависших уже над определенным участком Амазонки, он не видел…
* * *
А комментатор Эр‑би‑си Брюс Дженки уже напоминал телезрителям некоторые подробности хроники «Один на один». Вот здесь, говорил Брюс, на этом водопаде, на этих порогах погибли три путешественника, погибли, не вписавшись в нужное русло. Он перечислил их по номерам. Это были восьмой, тридцать первый и шестьдесят седьмой. Они, эти безвестные номера, остались там, под силовым колпаком навсегда, остались в водах этой реки.
Ниспадающий с высоты десятиэтажного дома водопад ревел, сверкал брызгами, переливался радугой, стоявшей в пыли воды внизу. Затем подали хронику, прокрутили последние минуты тех, названных под номерами. Искаженные страхом лица, какие‑то нечеловеческие лихорадочные действия, метания по плоту, белая пучина, щепки, головы, бревна, радуга.
— Леди и джентльмены, — вещал Брюс Дженки, — вы можете присылать к нам на телестудию свои догадки, где и когда погибнет этот новый скиталец, погибнет по воле рока, по воле господа бога. И если вы правильно отгадаете место и день, вам будет вручен фирмой «Реклама и бизнес» ценный приз. Ждем ваших писем. Вы видели, как сегодня ночью повезло этому бандиту, этому парню: мимо него прошла голодная пума. Что ее напугало? Это остается для нас с вами загадкой. Быть может, ей не понравился его запах? Или то, что он был без галстука? — острил Брюс, повторяя домашние заготовки юмора. — А теперь, дорогие телезрители, посмотрите коротенькую рекламу. Я ее сам прокомментирую: