— Твою мать, - бормочу я. — Она что, пошла в таком виде?
Дилан кивает. Я встаю и иду по направлению к их бару. Отвинтив крышку у бутылки с водкой, я наливаю рюмку и выпиваю залпом. Мне плевать, что водка обжигает горло. Я наливаю себе еще пару рюмок, и хватаюсь за бар. Мои костяшки на руках побелели, а мысли крутятся вокруг Камиллы, находящейся в комнате, полной одиноких жеребцов. Я в бешенстве. Она что, реально думает, что это - хорошая идея? Она настолько в отчаянии, что готова спать с этими кусками дерьма?
Дилан и я вышли из дома и сели с нашими друзьями - водкой и пивом. Мои мысли, на хрен, убивают меня. Мы уже напиваемся три с половиной часа, а от Камиллы пока не поступило никаких известий. Я написал ей, потребовав, чтобы она сообщила мне, где и чем занимается. Я хочу, чтобы она рассказала мне о сегодняшнем вечере.
— Она мне не отвечает.
— Не сходи с ума. Ты этим самым отталкиваешь ее от себя. Хватит наезжать на нее из-за мужиков, - говорит Дилан, наливая нам еще по рюмке. Я, не глядя, глотаю, и чувствую, как алкоголь свободно скользит по моему горлу.
— Как тяжело. У тебя-то все хорошо - жена, ребенок. Черт, а у меня – мать ребенка, - я усмехаюсь. - Гребанная мать ребенка.
Дилан ничего не успевает мне ответить, как к нам выходит Бев, и изучающе смотрит на нас.
— Вы это серьезно, идиоты чертовы, - говорит она, закатывая глаза. — Потрясающие отцы. Как мило. То есть пока Гретхен и Грейсон отдыхают, смотря в телевизор, их отцы напиваются.
— Не будь такой, Бев, — говорю я ей. — Если бы ты не потащила Камиллу, ничего бы не случилось.
— Очень зрело, Айден, винить меня за то, что сделал сам.
Она фыркает, бросает подушку в мою голову и входит в дом.
— Лучше отправляйся домой, Айден, - говорит мне Дилан. — Тебе нужно отдохнуть сегодня вечерком.
— Да, - бормочу я. - Чтобы сие ни означало.
Направляюсь домой. Томас открывает дверцу машины, помогая мне с Грейсоном.
— Сэр, с вами все хорошо?
— Я в порядке, Томас. Спасибо, - бормочу я, забираясь внутрь и устраиваясь поудобнее.
Томасу пришлось укладывать Грейсона в кроватку, и я почувствовал себя никчемным отцом, валяясь пьяным в кровати и неспособным уложить спать собственного сына.
Я отправляю Камилле смс, прося сообщить, где она находится, и что делает. От нее так и не приходит ответ, и я лежу, ворочаясь в постели, размышляя о том, что же мне, черт возьми, делать. Устроившись поудобнее, я закрываю глаза и думаю о Камилле.
Дверца ее шкафчика захлопывается, она поворачивается ко мне спиной и направляется в противоположную от меня сторону. И так продолжается целый день. Мне ненавистно, что она такая разозленная.