Иными словами: не ждите от нас оружия, отпустите по домам прибывших сюда болгарских партизан. Предоставьте возможность вершить судьбы Болгарии ее нынешним правящим кругам, которые уже ведут в Каире переговоры о перемирии с западными державами…
Циничное поведение английских офицеров привело нас в бешенство, но потом мы осознали, что другого ответа от них не следовало и ожидать. Ведь Черчилль в свое время заявил, что коммунизм во всех случаях, всегда и везде был и останется главным врагом Британской империи. Мы узнали также о его «Балканском варианте» второго фронта, который в сущности преследовал цель оккупировать Балканы, включая Болгарию…
Тогда мы втроем с Димо Дичевым и Штерю Атанасовым составили радиограмму Георгию Димитрову, и Радил, наш неутомимый радист, в ту же ночь передал ее в эфир…
«Находимся около села Добро-Поле, вблизи болгаро-югославской границы, — сообщили мы. — Соединились с Трынским, Радомирским и Брезницким отрядами. Очень нуждаемся в оружии и боеприпасах. Товарищи из югославской Народно-освободительной армии не могут нам помочь, т. к. сами испытывают нужду — они проводят всеобщую мобилизацию… Союзники-англичане отказываются поставить оружие и боеприпасы. Для нас и югославских товарищей сейчас главное — оружие и боеприпасы. Моральный дух и боеготовность высокие».
Радиограмму мы подписали втроем: Димо Дичев, Штерю Атанасов и я.
Уже на следующее утро Радил принял ответ:
«Приготовьтесь встречать самолеты… С завтрашнего вечера три ночи подряд будем сбрасывать оружие и боеприпасы… Координаты — предложенные вами. Димитров».
Августовская ночь, тихая, звездная, давно накрыла отроги горы Ястребац, когда по данному нами знаку партизаны зажгли сигнальные огни. Их было пять, в одну линию на расстоянии нескольких десятков метров один от другого — так мы договорились по радио после уточнения координат. Костры ярко вспыхнули, а мы отошли в сторону от поляны. Ночь была теплая, тихая, звезды крупные и ясные, видимость — великолепная. К счастью, предсказания о дожде, низкой облачности, тумане не сбылись.
Держа в руках сигнальную ракетницу, я ждал вместе с Димо Дичевым и Штерю Атанасовым. Разговаривать старались негромко, чтобы вовремя услышать гул моторов самолета. Димо Дичев рассказывал о бое у Батулии, об атаке Первой софийской партизанской бригады, о дорогих жертвах. Рассказывал и о тяжелом Рильском походе Второй партизанской бригады, которой командовал в ту пору Боян Болгаранов, о товарищах, павших в боях. Почти во всех случаях партизаны несли потери вследствие нехватки оружия: «У врага пулеметы, автоматы, он бросает против нас самолеты, подвижные моторизованные части, — говорил Димо Дичев. — А наши вооружены в лучшем случае винтовкой, редко автоматами, пулеметами, отбитыми у врага…» Действительно, восстание, для участия в котором на этих днях должен был прибыть Станке Димитров, всенародный штурм, о котором писал в своих инструкциях Центральному Комитету партии Георгий Димитров, — были бы неосуществимы без оружия и боеприпасов в достаточном количестве… Потому так велико было нетерпение, охватившее нас в ту ночь, первую из трех ночей, в которые должны были прилететь советские самолеты…