Это продолжалось до тех пор, пока он не задумался над происходящим, хватая воздух на кормовой банке - что произошедшие события, такие как "навались, навались, ради Бога" предшествующее удару шлюпки о борт, и просьба подать вниз конец, следовали друг за другом, но вполне пришел в себя, не без тревоги, когда услышал тихий шепот носового загребающего своему соседу "Ну и всыплют же ему, если капитан упустит этот приз, из-за того, что доктор упал за борт. Тот еще дельфин."
Бонден, почти потерявший дар речи от негодования, привязал его и поднял на борт, накинулся на него как сердитая нянька, призывая спуститься вниз, но Стивен проскользнул у него под рукой и прошел вперед, где капитан Обри стоял вместе с Пуллингсом и старшим канониром у погонного орудия левого борта, в то время как расчет наводил эту прекрасную бронзовую девятифунтовку на летящий по волнам бриг, теперь уже в полумиле от них и под впечатляющей грудой парусов.
Все, кроме Джека, быстро отвели взгляд, приняв застывшие, отсутствующие выражения лиц, когда Стивен подошел и сказал:
- Доброе утро, сэр. Прошу прощения за причиненное неудобство. Я плавал.
- Доброе утро, доктор, - холодно взглянув, ответил Джек. - Я и не знал, что вы в воде, пока шлюпка не оказалась рядом с вами, благодаря хладнокровию мистера Кэлэми. Но должен напомнить вам, что никто не имеет права покидать корабль без разрешения: более того, вы не в той форме одежды, в которой надлежит появляться на палубе.
Мы поговорим об этом в более подходящее время. В данный момент я хочу, чтобы вы отправились в свою каюту. Старший канонир, одолжите доктору ваш фартук, найдите мне самое округлое ядро, зарядите три с четвертью фунта пороха и два пыжа, и давайте попробуем зону досягаемости.
В своей каюте Стивен услышал, как орудие открыло расчетливую, тщательно выверенную стрельбу. Он чувствовал себя замерзшим и опустошенным: по пути вниз он не встретил ничего, кроме неодобрительных взглядов, а когда позвал вестового, не последовало никакого ответа. Если бы не этот несчастный приз - возможность этого несчастного приза - если бы не их жадность, их пресмыкающаяся алчность, его бы окружала любовь и забота, все бы его обласкали и поздравили со спасением.
Кутаясь в одеяло, Стивен провалился в неправдоподобную дремоту, затем глубже, глубже, в полную отрешенность, из которой его выдернул (и весьма грубо) Питер Кэлэми, пронзительно проревевший, что "старый Боррелл на тысяче ярдов им срезал фалы грот-марселя - все разом упало - Боже, как они ревели от восторга! Сейчас приз находился рядом, и капитан думает, что доктор захочет на него взглянуть".