И никто не мог бы сравниться со скоростью спуска шлюпки, которая с оглушительным всплеском упала с кормовых шлюпбалок, и экипаж перемахнул за борт в крайне удивительной манере, а затем почти так же быстро за ним последовали люди в халатах, видимо, офицеры. Джек ожидал долгий громкий обмен любезностями с корабля на корабль, но едва успел вернуться на квартердек, как турецкая шлюпка уже проделала половину пути.
Гребцы шлюпки одеты небрежно (на одном - ничего кроме пары рваных ситцевых панталон), да и гребли не очень и аккуратно, но с таким рвением и настолько мощно, как будто мчались за призом. Лицом к гребцам, действуя вместо собственного рулевого, сидел человек в фиолетовом тюрбане и фиолетовых шароварах, к его выпирающему животу спускалась красная борода - настолько крупный, что удивительно, как это лодка не осела в корму.
Джек молча нахлобучил треуголку, переданную ему Килликом, оглядел корабль и увидел, что Пуллингс, соображавший быстрее своего командира, уже построил морских пехотинцев и организовал требуемый церемониал встречи.
До Джека донесся стук ударившейся о борт шлюпки. Бросив взгляд вниз, он увидел, как этот великан ухватился за фалреп - "Сюрприз" при этом ощутимо накренился - и с проворством юноши взобрался на борт.
Приблизившись к квартердеку, мужчина коснулся лба, затем, положив руку на сердце, поклонился с достоинством, которое в исполнении менее внушительной персоны могло показаться чрезмерным. Величие Мустафы, однако, проявлялось как во внешности, так и в личности.
Будучи ниже Джека, он, однако, несколько превосходил его вширь, а из-за широких, пурпурного цвета штанов казался еще больше.
- Капитан-бей Мустафа, - гулко пробасил он. Следовавший за ним щуплый офицер повторил сказанное на греческом и на языке, отдаленно напоминавшем английский:
- Командующий турецким флотом в этих водах, владыка Карии.
- Добро пожаловать на борт, сэр, - приветствовал капитана Джек, выступая вперед с протянутой рукой. - Профессор Грэхэм, передайте, пожалуйста, джентльменам, что мы приветствуем их на борту, и предложите пройти в каюту на чашку кофе.
- Так вы говорите по-турецки, - Мустафа слегка потрепал Грэхэма по щеке. - Хорошо, очень хорошо, тогда Улусан спустится в шлюпку.
- Может быть, он не против чем-нибудь освежиться в кают-компании? - предложил Джек, глядя на Улусана, который с поклоном повернулся назад.
- Капитан-бей говорит, что он может налечь на вино и даже крепкий алкоголь, а мусульманам это запрещено, - объяснил Грэхэм. - Ему лучше остаться в шлюпке.
Оказавшись в каюте, Джек с облегчением выяснил, что капитан-бей умеет улыбаться и даже смеяться. В Мизентероне чрезвычайная мрачность хозяев удручающе влияла на его настроение, придавая и без того серьезной встрече прямо-таки траурный оттенок. А турецкий этикет, в силу которого Исмаил и его советники, обращаясь к нему, всегда смотрели в стол, и вовсе приводил его в замешательство. Сейчас же, ощущая на себе проницательный, понимающий и зачастую смеющийся взгляд Мустафы, который смотрел на него, не отводя глаз, Джек чувствовал себя превосходно.