- Пудингах, сэр? - воскликнул Грэхэм.
- Пудингах. Мы протягиваем их перпендикулярно гамбрилям правого борта, когда плывем против попутного ветра.
- Гамбрили правого борта... против попутного ветра... - повторил за ним Грэхэм, и с неясной тревогой Стивен вспомнил, что у профессора необычайно хорошая память. Он мог цитировать длинные куски текста, называя соответствующий том, главу и даже страницу. - Моя безграмотность удручает. Конечно, вы, как старый опытный мореход, понимаете все эти вещи.
Стивен поклонился и перевел разговор в более безопасное русло:
- Не говоря уже о бесчисленных устройствах для определения скорости судна путем вращающегося флюгера или измерения давления океанских вод - такие же хитроумные приборы, как и перегонная машина с двойным дном. Кстати говоря, расскажите, какие требования предъявляются англиканскому священнослужителю? Обучение в семинарии, богословские уроки?
- Полагаю, ему нужно получить степень в одном из университетов и, разумеется, епископ должен посвятить его в духовный сан. Мне кажется, более от него ничего не требуется, ни семинарии, ни богословских уроков. Однако я уверен, что вы больше меня знаете об устройстве англиканской церкви, так как я, как и большинство моих соотечественников, пресвитерианин.
- Не больше вашего, ведь я, как и большинство моих соотечественников, католик.
- Неужели? Я думал, королевские офицеры должны отречься от Папы.
- Так и есть, но это касается офицеров с патентами, а врачей назначает Военно-морской комитет. А я не отрекался ни от кого, что меня вполне устраивает. С другой стороны, без отречения от Епископа Рима едва ли я когда-то стану адмиралом и подниму собственный флаг. Амбициозная карьера морского офицера мне не светит.
- Не понимаю, а разве джентльмен от медицины вообще может стать адмиралом? Ну, конечно, вы любите подшутить, понимаю, - шутки, однако, были не по нутру профессору Грэхэму. Казалось, он несколько обиделся, словно его не воспринимали всерьез, и немного погодя откланялся.
Однако на следующий день профессор вернулся и вместе со Стивеном рассматривал побережье вблизи мыса Рока. "Ворчестеру" пришлось потесниться, чтобы освободить место для "Брунсвика" и "Голиафа", затем Пуллингс накренил корабль для очистки и покраски правого борта. В один из таких дней какой-то особый свет, а не просто ярчайшее солнце, вызвал игру красок: на "Аламеде" играл военный оркестр, чьи медные инструменты сверкали золотом, а через сады во все стороны по Гранд-Парад двигались нескончаемые толпы красных и синих мундиров и одетые в самые разнообразные наряды гости из Европы, Марокко, турецких колоний в Африке, Греции, Леванта и дальних восточных земель. Белые тюрбаны, бледные, голубоватые одежды танжерских коптов, темно-красные, с широкими полями соломенные шляпы берберов, черные одеяния магрибских евреев - все они мелькали взад и вперед среди деревьев, смешиваясь с высокими маврами и неграми, греческими матросами в фустанеллах