[25] из Оуглторпа[26] — а все они южане — отличные ребята, так что, полагаю, если мы и дальше останемся вместе, будет очень здорово. Но, что бы там ни было, я знаю, что всегда буду рад, если у меня окажется возможность выбора, куда отправляться. Здесь, на борту, мы получаем очень мало известий и понятия не имеем, что делается на фронтах, но, вероятно, узнаем об этом, как только сойдем на берег. Будучи в Мэрритте, я ничего не слышал о тебе и удивляюсь почему? Здесь нам не разрешали целый день до вчерашнего утра подниматься на палубу, и было очень противно и неспокойно сидеть и дожидаться ночи, когда наконец можно выйти на свежий воздух и немного поразмяться. Все сейчас довольно взвинчены и, наверное, такими и останутся, пока наконец мы не уберемся из этой зоны. Тут постоянно наблюдают за всем происходящим дозорные, а пулеметчики всегда наготове.
Чуть позднее.
С тех пор как я начал это письмо, мы уже довольно близко подошли к земле, и вода сейчас не синяя, а зеленая. Мы угодили в сплошную пелену тумана, но нам объяснили, что это совершенно естественно, когда находишься рядом с берегом. Буквально спустя несколько секунд раздался свисток, а потом еще три, что означало сигнал покинуть корабль. Эти свистки напугали многих пассажиров, и они засуетились, причем очень быстро, хотя я не видел ни одного солдата, который спрыгнул бы с корабля. Вскоре напишу тебе снова и расскажу в письме все поподробнее (что смогу). А пока, пожалуйста, па, за меня не беспокойся, поскольку все прекрасно.
Твой любящий внук Ларри
Кадет Лоуренс Кэри Винсент
Артиллерийская тренировочная школа офицеров
Американские экспедиционные войска
Франция
28 апреля 1918
Дорогой па!
Мы прибыли в демаркационный лагерь (прямоугольная дырочка, очевидно, сделанная цензором) в 23.30. В док мы вошли в 19.30, а после состоялась четырехчасовая поездка вверх по реке, названия которой я сообщить тебе не могу по вполне понятным причинам. Мы шли через самую красивую местность, какую я видел когда-либо в жизни, и нам сказали, что там, куда мы направляемся, будет так же восхитительно. В самом деле, поездка по реке была весьма впечатляющей, я никогда не забуду этого. Все мы сошли на берег в прекрасном расположении духа. Местность удивительно опрятная, зеленая и очень напоминает хорошо ухоженный парк. Сойдя на берег, мы прошли примерно пять миль до лагеря, а после двухнедельной военной подготовки при полной выкладке это был довольно трудный переход. Люди, встречающиеся там, настроены очень патриотически, все так и норовят поговорить с нами. И ужасно смешно наблюдать, как они стараются завести разговор. Мы не знаем, сколько времени пробудем здесь перед отправкой в школу, но, наверное, это продлится не очень-то долго. Тут мы разговаривали с несколькими парнями, только что вернувшимися с фронта — тоже французские сержанты, — судя по их словам, немцы очень скоро зауважали янки, как они нас там называют (поначалу мне и другим парням с Юга это показалось смешным и нелепым, но вскоре мы тоже стали употреблять это слово). Также все поговаривают, что конец войны уже не за горами, и я надеюсь, что до ее окончания останусь целым и невредимым. Казармы у нас здесь неплохие, но, конечно, не такие, как у Бьюрегарда. Нам придется пройти сорокавосьмичасовой карантин, но, как только он кончится, я обязательно найду возможность, чтобы как следует осмотреть все вокруг. Нам жутко интересно и весело наблюдать за местными. Тут в деревне у всех малюсенькие двухколесные тележки, в нее забирается целая семья, а тащит тележку крошечный ослик, величиной не больше новорожденного жеребенка. Я видел, как одна семья остановилась, чтобы поболтать с солдатами, а ослик тем временем сидел на задних ножках и ждал, когда закончится разговор. Очень скоро, па, я напишу тебе опять.