— Непослушный ребенок! Пожалуй, я сниму с тебя это украшение… чуть позже. А пока ты заслужил наказание.
Черной змеей на пол скользнул длинный плетеный ремень из сыромятной кожи. Ортвит, словно красуясь, медленно отвел руку для замаха, и я не выдержала — всей своей силой нанося удар. В конце концов, у меня в запасе был не только парализатор. Спасибо, Мастер Ролон! Ты был прав: сиа-тен — это редкий Дар.
Щит вокруг лорда пошел радужными переливами, словно мыльный пузырь, прогнулся и лопнул с едва слышным хлопком. Аль’Кресс какую-то долю секунды смотрел на меня с неверием, потом, захрипев, схватился за грудь, сделал пару неуверенных шагов в сторону медблока и свалился на каменные плиты пола лицом вниз. Испугавшись, я ударила его слишком сильно. Разрыв сердца, отстраненно констатировал кто-то в моей голове. Фокус удара-то как раз приходился на центр груди. Черт! Если он соврал и здесь есть камеры или какое-то устройство, следящее за его здоровьем, то скоро у нас будут гости. И будет очень большим везением, если меня просто убьют!
Я тупо смотрела на упавшего. Честно говоря, о моральном аспекте того, что я совершила, в этот момент даже не думалось. Это была самая натуральная самозащита. Я тряхнула головой — глупо висеть здесь и рефлексировать, дожидаясь слуг. У меня слишком много дел и слишком мало времени…
Сосредоточившись на силовых кандалах, попробовала нащупать с помощью сиа-тен запорные механизмы. Несколько минут ничего не происходило, а потом «наручники» с тихим щелчком покорились. Уже легче! Я машинально потерла следы на запястьях.
Бросив косой взгляд на лорда, вздохнула — хочешь, не хочешь, а проверить надо! Если я ошиблась и он всего лишь потерял сознание, оставлять его за спиной не связанным — смертельно опасно. Да и обыскать надо — наверняка пульт от моего ошейника он носит с собой.
Подойдя ближе, невольно поморщилась. Фу! Привычка носить «классическую» одежду сыграла на этот раз с лордом Ортвитом Аль’Крессом дурную шутку. Последнюю. Комбез бы все впитал. Да, я говорю о той малоаппетитной особенности человеческого организма, о которой обычно предпочитают скромно молчать — через пару минут после смерти мышцы тела, в том числе и сфинктеры, расслабляются. Дальше, полагаю, объяснять не надо? Вот только обыскивать все равно придется.
Где-то в глубине души я сама поражалась собственному спокойствию. Все же я только что убила человека. Где истерика? Где сожаления? Почему я не чувствую себя чудовищем? Может, потому, что чудовищем определенно был убитый? Нет, это не ответ. Неужели я настолько изменилась, даже не заметив этого?