— Лизок, ты уже здесь?
— Сережа, родной!.. Как же ты так?!
— Подстерегли, гады. Ничего не поделаешь… А где Славик?
— Тут я, тут, — отозвался из темноты беспризорник.
— Веришь ли, Лизавета, золотой парень. Попить принес, позвонил — и все за десять долларов. Надо его как-то приласкать.
— Что дальше, Сережа? Вызывать службу?
— Ни в коем случае… Вот доберемся до машины — и покатим к Михалычу.
— В Малаховку?
— Ага.
— Но…
— Никаких «но»… Слушай, когда старшие говорят.
Несколько метров до «Хонды» преодолели с трудом: мужчина обвисал на девушке и она прогибалась чуть ли не до земли. Мальчик помогал, как мог, подставляя худенькое плечо. Кое-как загрузили раненого на заднее сиденье, где он мгновенно вырубился.
Девушка дала беспризорнику сколько-то денег, не считая, комком, сказала:
— Никому ни слова, парень. В воскресенье будь здесь в десять утра. Договорились?
— Вы кто, тетенька? Солнцевские?
— Неважно… Чао, приятель.
Машина крутым виражом вылетела на улицу, а беспризорник подошел поближе к фонарю и, оглядевшись, пересчитал деньги: пятьдесят рублей, сотняги, мелочь. Много слышал про цыганское счастье, так вот, значит, оно какое…
По пустой Москве Лиза гнала «Хонду», не соблюдая никаких правил. Уже на Рязанском шоссе мужчина заворочался на заднем сидении, подал голос.
— Где мы?
— Еще минут десять, Сережа. Потерпишь?
— Времени сколько? Вроде светает.
— Пятый час. Остановимся?
— Попить есть?
Лиза притормозила, свернула на обочину. Открыла переднюю дверцу, перебралась к мужчине. Попоила чем-то из пластиковой бутылки.
— Как ты?
— Ничего. В брюхо глубоко кольнули, а так — царапины. Перемогусь.
— Перемогись, родной мой, — Лиза чуть не плакала.
В предрассветном мареве он словно впервые увидел ее прекрасное лицо. Но ему было не до сантиментов, боль крутила невыносимо. Особенно жутко, будто отрывалась, пульсировала левая рука.
Лиза сказала:
— Может, сделаем перевязку?
— Дотянем так, ничего.
— Сережа, я…
— Даже не думай об этом. С какой стати мне помирать?
Минут через десять, как она и обещала, подкатили к двухэтажному особняку на окраине Малаховки. Частная клиника доктора Чусового. Стоматологический центр и гинекология. Все окна темны, из привратницкой, как из-под земли, льется слабый свет. Лишь бы доктор оказался на месте. Вообще-то он из своей клиники не вылезает, хотя у него есть дом с усадьбой в Одинцово. Приобрел не без помощи Сергея Петровича, директора «Русского транзита».
Лиза нажала кнопку звонка и не отпускала, пока не отворилось смотровое оконце и не выглянуло заспанное женское лицо.
— Чего надо?
— Захар Михайлович у себя?