— Но вы не умрете?
— Нет. Дождусь тебя.
Беспризорник серой тенью скользнул в темноту. Долгий разговор утомил мужчину, и он немного подремал. Потом стянул с шеи галстук и попытался передавить жгутом левую руку. Помогал себе зубами и негромким рыком. Ему не нравилось, что кровь так долго не свертывается. А может, это только казалось, что она капает. Мужчина не был уверен в реальности своих ощущений.
Не прошло десяти минут, как мальчишка вернулся. На сей раз приблизился и опустился рядом с мужчиной на корточки.
— Докладывай, — сказал тот.
— Дозвонился. Сейчас приедет.
— Спасибо. — Мужчина достал бумажник и, хотя было темно, точно отслоил десятидолларовую купюру. — Держи, заработал.
Беспризорник спрятал денежку, но не уходил.
— Еще чего-нибудь нужно? Я сделаю.
— За деньги?
— Могу и так.
— Попить у тебя нету?
Беспризорник исчез и почти мгновенно воротился с черной бутылкой пепси, в которой, правда, жидкости оставалось меньше половины. Мужчина осушил ее в два глотка.
— Кто вас так, дяденька?
— Бандиты, кто же еще.
— Не-е, я не про то… Чьи пацаны, Фефела или Тритора?
— Кто же их, Славик, разберет. Для меня они все на одно лицо. А ты при ком состоишь?
— Я ни при ком, — с неожиданной гордостью сообщил беспризорник. — Я сам по себе. У нас коммуна. Особняком держимся. Пока не трогают.
— Круто, — одобрил мужчина. — И чем промышляете? Пьяных скребете?
— По всякому бывает, — ничуть не смутился беспризорник. — Бабок надыбать всегда можно, была бы голова на плечах.
— На жизнь хватает?
— Когда как. День на день не приходится. Сегодня густо, завтра шиш. Но не бедствуем, конечно. А вы из деловых?
— Нет, тоже вроде особняком.
За содержательным разговором скоротали минут тридцать, причем раза два мужчина выпадал в осадок, отключался, и мальчик терпеливо ждал, пока он очнется. Он сто раз мог выудить у умирающего весь бумажник, но не сделал этого. Только очарованно наблюдал, как большой, сильный мужчина балансирует на краю черной бездонной ямы — и не падает, удерживается.
Наконец, рассекая сумрак двумя яркими лучами, во двор ворвалась легковуха. Фары потухли, движок заглох — из машины выскочила длинноногая девица в распахнутой кожаной куртке и бросилась к ним. Беспризорник сразу сообразил, что девица не простая, бубновая, поэтому на всякий случай отступил в тень.
— Живой он, живой. Не волнуйтесь. Только что разговаривал.
Девица склонилась над раненым, потрогала пульс на шее. Что-то пробормотала ему в ухо, чего мальчик не мог разобрать, но что-то, видно, хорошее, потому что мужчина открыл глаза и обрадованно воскликнул: