— Папа, что с тобой? Ты понял, что я сказала?
Егор Ильич кое-как перемогся.
— Какая помощь, зайчонок? Ты где?
— В Москве… Папа, ты слышал про бойню в С.?
— Да, конечно.
— Мне надо знать, кто это сделал.
Ах вот оно что Похоже, глупая девочка ищет возмещения убытков. Она не подозревает, что разборка в С. всего лишь эпизод в череде подобных происшествий, случившихся в последние месяцы. По этому поводу у Егора Ильича, естественно, имелись свои соображения, которыми он не считал нужным с кем-либо делиться.
— Радуйся, что осталась жива, зайчонок, — буркнул в трубку, поглаживая живот, силясь разогнать впившиеся в кишки иголки.
— Папа!
Он испугался, догадавшись, что сейчас она может повесить трубку и исчезнуть еще на четыре года. Льстиво прогудел:
— Хорошо, хорошо, но это же не телефонный разговор. Ты можешь ко мне подъехать?
— Папа, обещаю, мы встретимся, но не раньше, чем выполнишь мою просьбу.
— Похоже на шантаж, — пошутил Егор Ильич и лучше бы этого не делал. Нарвался на суровую отповедь.
— Не надо, папа. Ты же понимаешь, чего мне стоило обратиться к тебе. Но если не хочешь помочь, то…
— Погоди, остановись… Дай сообразить…
В действительности он уже принял решение: он сделает все, чтобы не потерять дочь вторично, тем более, первый шаг к воссоединению она сделала сама. Главное — протянуть время, не раздражать ее понапрасну. В этой ситуации полезным мог оказаться один-единственный человек — Гарий Львович Гаркуша, хранитель древностей, бывший кадровик из 5-го управления. Старик давно не у дел, на пенсии, но пока не сдох. Больше того, по слухам, нацелился на вечную молодость: появляется то тут, то там с юными красотками, играет в рулетку и виагру запивает коньяком. Похоже, с азартом наверстывает упущенное во времена суровой бескопромиссной чекистской зрелости, да разве теперь наверстаешь? Его товар — информация, но не всякая, а очень дорогая и только для избранных.
— Есть один человечек, — сказал Егор Ильич в трубку, — но очень противный.
— Говори дальше, слушаю.
— Я попробую с ним связаться, но по телефону он ничего не скажет. Давай поедем вместе.
— Я поеду одна.
— Как знаешь, зайчонок. Учти, он заломит бешеную цену, сразу не соглашайся.
— У меня есть деньги.
Егор Ильич усмехнулся в усы.
— Дело не только в деньгах… Если не поторгуешься, примет за несолидного клиента. Может сбагрить пустышку.
— Мне не сбагрит. — От тона, каким дочь произнесла эти слова, у Егора Ильича сдавило сердце.
После дотошных расспросов через цепочку через Дверь ей открыл старикашка лет семидесяти пяти — или восьмидесяти, или девяноста, кто же разберет их возраст? — похожий на зачервивленную сыроежку, на которую напялили очки.