Егоров обогнул «Бьюик» и уселся на место водителя. Он ничуть не потерял самообладания, напротив, успокоился. Явление китайца — это, конечно, переговоры, а не смерть. К тому же любопытство его было задето. Он мгновенно восстановил в памяти все, что ему известно про китайскую группировку, про знаменитую «триаду». Известно немного, но для начала разговора — достаточно. Китайские братки появились на московском торжище сравнительно недавно, но разворачивались с необыкновенным упорством, тесня всех, кто попадался под руку, вплоть до могущественных чеченцев. До сих пор Егорову не приходилось иметь с ними дела, но рано или поздно они должны были на него выйти. На определенном этапе ни одно серьезное криминальное содружество уже не может обойтись без рекламно-пропагандистской поддержки, без радио и телевидения.
Китаец будто прочитал его мысли:
— Да, да, господин Егоров, давно пора встретиться. Но лучше поздно, чем никогда. Так у вас говорят? — и меленько, деликатно захихикал, словно козленочек заблеял.
— Где мои люди? — холодно спросил Егоров, закурив.
— О-о, они пошли прогуляться. Совершенно не волнуйтесь. С ними все в порядке.
— Чему, собственно, обязан?
Китаец внезапно стал серьезным, как скала.
— Давайте познакомимся. Меня зовут Су Линь.
— Очень приятно.
— И мне приятно тоже, и мне… Нам понравилась ваша история про америкашек, про ЦРУ. Так правдоподобно. Мы очень смеялись.
— Вы, может, и смеялись, а для меня проблема.
— Наверное, ваша проблема совсем в другом, но все равно — это было хорошо.
— Что было хорошо?
— Вы очень умно и хорошо вели себя с господином Зен-ковичем.
— Попрыгунчик — мой старый товарищ, — строго сказал Егоров. — Кстати, господин Су, своей подслушкой вы нарушили конституцию. А ведь у нас демократия.
После этих слов смешливый китаец развеселился не на шутку. Егоров теріпеливо ждал, пока он успокоится.
— Вы остроумный человек, господин Егоров. С вами приятно иметь дело. Скажите, как вы догадались, что Зенкович — это не Зенкович, а кто-то другой? По каким признакам?
Наступила очередь Егорова изобразить изумление.
— Что значит — другой? Он чем-то болен? Что-то с горлом? Я заметил, у него голос хриповатый.
— Восхитительно! — Китаец всплеснул ручками, но смеяться на сей раз не стал, — Вы скрытный человек, господин Егоров. А вот мы, китайцы, простодушные, как дети. Что есть, то и говорим. Не прячемся от добрых людей. Скажу прямо, господин Зенкович — это наша гордость. Он как яркий огонь, на него летят всякие птички, нам остается только вытаскивать их из силков. Понимаете?