«Стечкин» и деньги лежали на местах, Егор покрутил в руках коробочку с кольцом, прикидывая, как с ней быть. Оставлять здесь жалко, неприятно думать, что дорогая вещь попадет в руки неопрятной старухи, и та мигом сдаст кольцо в ломбард, и оно сгинет в переплавке. Брать с собой тоже не вариант, слишком много с ним связано и надежд, и планов, и будет оно мозолить глаза, напоминая об очередной ошибке. Ну и черт с ним, не жалко. «Лучше бы Светке отдал». Егор поставил коробочку на стол, оделся, подошел к двери. Приоткрыл, вгляделся в темноту, высунул голову, осмотрелся – мрак кромешный, ни одна лампочка не горит, не иначе аборигены постарались. Но тьма сейчас была только на руку, Егор выскользнул за дверь, прикрыл ее и замер на месте, прислушиваясь к каждому звуку. Потом сбежал по ступенькам вниз, выскользнул из подъезда и со всех ног кинулся через пустой тихий двор в сторону магазина. Тут бежать-то было всего ничего, метров сто, дальше запрыгнуть на мусорный бак, с него на крышу подсобки, с нее вниз – и путь свободен.
А пробежать успел ровно полдороги – справа вылетела темная машина, рванула наперерез, Егор едва успел разминуться с ней и оказался прижатым к стене. Машина резко сдала назад, развернулась и дернулась вперед. Егор шарахнулся вбок, налетел на выступ, машина едва не впечаталась бампером в стену и остановилась, распахнулась водительская дверца. Егор сунул руку под куртку, нащупал рукоять «стечкина», сжал ее, готовясь выдернуть в любой момент, а сам не сводил глаз с темного силуэта. Странно, что человек один, или у Орехова с людьми напряженка? Может, остальные в кустах пока отсиживаются и, того гляди, выскочат, как черти из коробочки…
Человек шагнул навстречу, резко остановился, потянулся к сумке, что висела у него на плече. Егор выдернул пистолет и услышал Викин голос:
– Не стреляй, пожалуйста. Я тебе ничего не сделаю.
Она подошла к Егору, остановилась напротив. В той же длиннющей юбке, кожанке поверх светлой блузки, на каблуках – она стала одного роста с Егором и пристально смотрела на него. Тот слышал ее дыхание, шорох одежды, чувствовал запах ее духов и не двигался с места, молчал, а в голове крутилось одно – Вика снова обманула его. А та точно мысли его прочла и сказала:
– Я пришла одна, тут никого нет. Я ждала тебя почти три часа и заметила бы чужих. Не волнуйся, никто не знает, что я здесь.
Не волнуйся, значит. Егор подавил приступ ярости и решил пока помолчать. Первым порывом было просто уйти, бросив Вику здесь, но тогда пришлось бы отшвырнуть ее с дороги. Вика зажала в кулак ремень сумки и сказала: