– Кажется. А еще мне кажется, что ты не хочешь поить меня чаем, и я уже практически готов начать обижаться.
– Нет, начинать обижаться не надо. Чаем я тебя сейчас напою. А ты меня за это просветишь об этом ордене. Сижу тут в своем подземелье, обо всех новостях узнаю с запозданием. Какой это справедливости они добиваются?
– Не ко мне вопрос. Про этот орден пока вообще непонятно. Я, знаешь ли, лозунги только в пересказе слышал. Что‑то там про тоталитарный режим. От их кровавой диктатуры хотят народ освободить, кажется. – важно сказал я, присаживаясь за стол и наполняя чашку. – И не спрашивай, почему диктатура такая кровавая. У нас, кажется смертных приговоров уже больше полугода не выносили. И, если хочешь знать, мы, как служащие стражи, являемся псами этого самого кровавого тоталитарного режима. Ты как, сильно меня боишься? В защите нуждаешься? А хотя ты и сам пес…
– Очень. Каждый раз после твоего посещения приходится штаны менять. Чаем вот поить заставляешь постоянно, опять же. Кто ж ты еще, как не кровавый пес? Да еще вымогатель, – серьезно кивнул Свенсон. – Ладно, я и так понял, что это какая‑та очередная бредятина. Ты мне подробности лучше расскажи. От чего конкретно защищают, какими методами, сколько народу в ордене?
– Подробностями я тебя не порадую. Я сам об этой организации узнал только два дня назад, причем совершенно случайно. Ходят какие‑то ненормальные по кабакам и объясняют народу, как сильно его притесняет нынешний тоталитарный режим, и, в особенности, долгоживущие.
– Вот те раз! А чего по кабакам‑то? Знаешь, я, конечно, давно никуда не выбирался, но, помнится, народ в них как‑то не слишком расположен о политике говорить. Не за тем туда ходят, или это я от жизни так отстал?
– Да знаешь, есть предположение, что приди они с этим на рыночную площадь, так могут ведь и ребра намять. Народ‑то у нас все больше спокойный, да и к юродивым терпимо относится, но межрасового напряжения никому не хочется. Вот они и по кабакам и перебиваются. Хотя, конечно, не совсем понятно, какого результата они ждут. Очень мне сомнительно, что кто‑то может рассчитывать, что их всерьез слушать станут.
– А знаешь, может, они не того добиваются на самом деле? – неожиданно серьезно спросил Свенсон. – Смех смехом, а что‑то про равенство и братство между всеми расами империи стало много разговоров. Раньше как‑то без них обходились, а теперь смотри, всех это волновать стало. Не буду каркать, что что‑то такое затевается, но интерес к теме явно подогревают. Так что может, и правильно начальство на этих психов внимание обратило. Психи‑то они, конечно, психи, но, может статься, и они кому‑нибудь нужны. Так что вы, правда, поищите их главного. Интересно было бы с ним побеседовать.