— Видите ли, мисс Уиллиамс, дело не только в этом. Она ищет доказательств невиновности своей матери.
— Бедная девочка, — тихо сказала старая гувернантка. — Но все же я считаю, что она должна знать правду. Иметь доказательства невиновности матери — это такое естественное желание, но мне кажется, что у Карлы хватит мужества выслушать жестокую истину.
— А вы не сомневаетесь, что это — действительно истина?
— Я вас не понимаю.
— Но ведь сама Каролина Крэль твердо держалась версии о самоубийстве.
— Это было единственным выходом для несчастной женщины, — сухо сказала мисс Уиллиамс.
— Разве вы не знаете, что миссис Крэль, умирая, оставила для дочери письмо, в котором она клянется в своей невиновности?
Мисс Уиллиамс была поражена.
— Как это дурно с ее стороны, — резко сказала она. — В такую минуту писать заведомую ложь? Чтобы пощадить чувства своей дочери. Я знаю, что многие женщины поступили бы именно так. Но я не ожидала этого от миссис Крэль. Она была мужественна и правдива.
— Значит, вы не допускаете ни малейшей вероятности того, что миссис Крэль написала правду?
— Конечно, нет.
Мисс Уиллиамс устремила на Пуаро какой-то странный взгляд.
— Теперь, когда прошло уже так много лет, я, пожалуй, могу вам сказать. Дело в том, что у меня есть точное доказательство виновности Каролины Крэль.
— Что?!
— Не знаю, права ли я, что умолчала об этом в то время, но, как бы то ни было, я умолчала. А теперь я говорю вам с полной ответственностью за Свои слова: «Каролина Крэль — виновна».
Окна квартиры Анджелы Уоррен выходили на Рид-жент-парк. В них вливался мягкий весенний воздух, и если бы не доносящийся снизу уличный шум, то была бы полная иллюзия, что дом находится в красивой загородной местности.
Услышав звук шагов, Пуаро отошел от окна и встретился взглядом с входившей в комнату Анджелой Уоррен. Он уже знал ее в лицо, так как недавно был на ее лекции в Королевском географическом обществе. Он нашел лекцию превосходной, хотя с популярной точки зрения, может быть, немного суховатой. Мисс Уоррен была прекрасным лектором: она не подыскивала слов, не делала ненужных пауз и не повторялась. У нее был громкий и достаточно мелодичный голос. Она не шла ни на какие уступки любителям романтики и приключений. Ее лекция была кратким изложением фактов и выводов, иллюстрированными хорошими диапозитивами. Все очень ясно, убедительно и на высоком научном уровне. Пуаро прослушал лекцию с большим удовольствием. «Вот пример хорошо организованного ума», — подумал он.
Теперь, при близком рассмотрении, он обнаружил, что Анджелу Уоррен можно назвать привлекательной женщиной. У нее правильные, немного строгие черты лица, тонкий рисунок бровей, красивые карие глаза; правда, у нее прямые плечи и не очень женственная походка. На правой щеке белеет глубокий шрам, задевший даже нижнее веко; но то, что правый глаз поврежден с потерей зрения, — абсолютно незаметно. Создается впечатление, что она так свыклась со своим недостатком, что не обращает на него никакого внимания. И Пуаро невольно пришла мысль, что из трех женщин, с которыми ему пришлось столкнуться в этом расследовании, победителями в битве жизни оказались вовсе не те, которые обладали преимуществом вначале.