Мастерство в Китае, которое и было равносильно понятию гунфу, - это восприятие мира, отличного от обыденного. Оно начинается с "прозрения собственной природы" (гуаньсин) благодаря "взиранию внутрь" (нэйгуан). Мир, распадающийся в сознании обычного человека на сотни несвязанных явлений, собирался воедино, и последователь прозревал "целостное Дао" (цюань Дао) и "достигал Единого". Мир приходил в свое изначальное единство, нерасчлененность, суть которого - глобальная Пустота. "Прозрение собственных природных свойств", "своего незагрязненного истинного лика", осознание себя как сверх-бытийного несубстанционального явления (не человека!), разлитого в природной естественности, приводит к ощущению собственной неотличимости от этой глобальной Пустоты. Приводя свой дух в покой и умиротворяя собственную природу, мастер сливается своим пустотным сознанием с Дао, и тогда каждое его движение обретает исключительную ценность, ибо оно и есть воплощение самого Дао, а не механический повтор чьих-то поучений. Лишь у мастера прием исходит из сердца.
Передача традиции в Китае есть всегда передача истины. Ложное не может передаваться, ибо не является Учением, но лишь его формальным исполнением.
ТОТ, КОМУ ПРЕДНАЧЕРТАНО
ВЕРНУТЬСЯ
Возвращение Абсолютного Учителя в каждом последующем поколении учеников - одно из самых мистических явлений в ушу, с трудом понимаемое обычным человеком, хотя это - стержень и нравственный идеал китайской традиции вообще. Как так - если человек умер, погибла его физическая оболочка, тело превратилось в прах, то что "вечно возвращается"? Душа? Дух?
Людям, знакомым с языческой и христианской мистикой, это еще может показаться понятным, хотя некоторые возразят против самого факта возвращения каждой души. Но в ушу не об этом идет речь. Возвращается не просто абстрактный Учитель, возвращается его конкретная личность. Возвращается не только в духе, не только в тождественности помысла и психотипа, но и в конкретных чертах лица.
У конфуцианских философов, например, мы встречаем замечательные пассажи о том, как, услышав древнюю музыку, человек видит в мельчайших подробностях лик того, кто се сочинил, хотя ему никогда не приходилось воочию сталкиваться с автором музыки, жившим за два-три столетия до этого.
Мастер тайцзицюань Ян Чэнфу говорил, что, когда он начинает делать комплекс тайцзицюань, рядом появляется Чжан Саньфэн (образ? лик? реальность?), который обучает и поправляет его.
Создатель стиля багуачжан Дун Хайчуань учился у даосских небожителей, которые появлялись лишь в момент тренировки, причем он ясно видел их облик, одежды, мог описать даже тембр голоса - "низкий и медленный, очень глубокий".