– Ну ладно, ты вышла и увидела мою спину. Так что же я сделал потом?
Встал?
– Нет, нет. Я увидела тебя за нашим столиком и кого-то напротив, на моем стуле. Я просто остановилась и стала смотреть.
– Этот человек был тебе знаком?
– Нет, я его никогда раньше не видела.
– Опиши его.
– Но я не смогу… точно.
– Маленький? Высокий? Возраст? Борода? Раса? Одежда?
– Я же не видела его стоящим. Но он ни юноша, ни старик. По-моему, бороды не было.
– А усов?
– Не знаю.
(Я-то знал: усов не было. Возраст – около тридцати.) – Раса?
– Белая. Светлая кожа, но не блондин шведского типа. Ричард, не было времени на разглядывание всех деталей. Он угрожал тебе каким-то оружием, а ты выстрелил в него и вскочил, когда подбежал официант. Я повернула назад и дождалась, пока его унесли.
– Куда они его унесли?
– Я не знаю точно, так как была в дамской комнате и дверь за мной захлопнулась. Они могли его занести в мужской туалет на другой стороне холла. Но там есть и другая дверь с надписью: «Только для персонала».
– Ты видела, что он угрожал мне оружием?
– Да. И ты тогда выстрелил в него, вскочил, схватил его оружие и спрятал в карман как раз в тот момент, когда официант подбежал к нему с другой стороны.
(Ого!) – В какой карман я положил то, что взял?
– Дай мне подумать. Надо мысленно туда вернуться. В левый карман. В левый наружный карман пиджака.
– Как я был одет?
– В вечерний костюм, мы ведь зашли туда после театра. Белая манишка, серый пиджак, черные ботинки.
– Гвен, чтобы не будить тебя, я разделся в гостиной и повесил одежду в платяной шкаф прихожей, собираясь убрать ее в гардероб попозже. Не затруднит ли тебя открыть шкаф и извлечь из левого наружного кармана того самого пиджака, что был на мне вчера вечером, «оружие», которое я туда упрятал?
– Ну…
Она запнулась и торжественно, как ребенок, исполнила то, о чем я попросил. Вернувшись через минуту, она протянула мне бумажник незнакомца.
– Это все, что я там нашла.
Я взял бумажник.
– Вот это и есть «оружие», которым он мне «угрожал»!
Я показал ей мой правый указательный палец.
– А вот оружие, из которого я в него выстрелил, когда он направил на меня свой бумажник.
– Не понимаю!
– Поверь мне, именно поэтому криминалисты придают гораздо больше значения очевидным фактам, нежели показаниям очевидцев. Ты – идеальный «очевидец», интеллигентный, искренний, жаждущий сотрудничать и вполне честный. Ты описываешь ту визуальную смесь, которую якобы видела, или полагаешь, что видела, и, собрав все бывшее в поле твоего зрения, ты подтвердила «увиденным» свои предположения о случившемся. Смесь эта в твоем воображении стала уже как бы истинными воспоминаниями: сведениями «из первых рук непосредственной наблюдательницы». Но ведь ничего такого не было!