— Нет, — коротко ответил он. — Ничего такого. Пришел рапорт о нападении из больницы. Я должен поехать и проверить.
Он протянул двадцатку и оставил ей сдачу. Он знал, что Берти, скорее всего, уже закрылась бы, если бы он не пришел. К тому же, одна оставшаяся официантка подымала и ставила стулья на стол, пока они разговаривали, и та еле передвигала уставшие ноги, обутые в кеды. Простое, мужеподобное лицо Берти выражало беспокойство.
— Надеюсь, никто из тех, кого мы знаем, — конечно, она знала почти вех, поэтому навряд ли. Ее глаза расширились. — Это же не эта бедная травница, которую называют ведьмой? Я сказала этому невежественному деревенщине О’Шоннесси, что он вел себя как осел, когда был здесь раньше и болтал всякую чушь. Как будто людям нужно чтоб их еще больше заводили, со всем тем, что сейчас происходит.
Желудок Лиама завязался в такие сложные узлы, что начальник его отряда бойскаутов мог бы им гордиться.
— Спасибо, Берти, — сказал он, хватая шляпу и натягивая ее на голову. — Я должен идти. Ты — лучшая.
Она хмыкнула и подтолкнула его к двери.
— Ты так сказал только потому, что тебе не с кем сравнивать. Однажды тебе придется найти себе другую женщину.
"Точно", — подумал Лиам. Это было именно то, чего не хватало сейчас в его жизни. Он сел в машину, включил сирену и помчался в Вест Данвилл, молясь, чтобы женщина, которая может никогда не стать его, не находилась на том конце его пути.
***
Лиам заставил себя идти своим обычным шагом, когда вошел в приемный покой отделения неотложной помощи. Он кивнул администратору — это была женщина из города, которую он немного знал.
— Привет, Луиза, — сказал он. — Я получил звонок, что у вас находится жертва нападения, которая спрашивала меня. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Женщина кивнула, ее профессиональное выражение лица сменилось отвращением, но мгновение спустя она вновь стала прежней.
— Это ужасно, когда женщина не может безопасно пройти по улицам вечером, Шериф. Я рада, что они вас вызвали. Не каждый так делает, знаете ли.
Она качнула головой в сторону двери, нажимая на зуммер, позволяя ему пройти.
"Проклятье, — подумал он продвигаясь в сторону голосов. — Нужно было вчера заставить ее пойти домой в моем сопровождении. Или отправить на содержание под стражей в полицию. Хоть что-нибудь. Это моя вина. И то, что Баба никогда бы не приняла ни то, ни другое, не давало ему чувствовать себя лучше. Нет ничего хуже, чем не иметь возможности сберечь тех, кто тебе дорог. Ничего."
Лиам отодвинул занавеску, у единственной занятой ниши, и перед ним предстала совершенно неожиданная картина.