Конечно, окружной совет видел это все по-другому; четыре члена поставили под сомнение его суждение по этому делу, хотя эта песня была явно с голоса Клайва. Ему было все равно. Доверяли они ему выполнять свою работу или нет. К сожалению, стало казаться, что нет.
— Есть ли какие новости? — горячо спросила Маришка Иванова. Ее руки соединились под столом, как будто сплетая тайный знак надежды.
— Нет, мне очень жаль, — ответил он. — У нас было много звонков на общую линию, но они ничем не помогли. — Он похлопал ее по плечу. — Я уверен, что-нибудь скоро выяснится.
Хотел бы он чувствовать себя так же уверенно, как звучал сейчас его голос. Правда в том, что не было ни одной улики, и даже полиция штата, прибывшая после второго исчезновения, нехотя признала, что зацепок нет. Они периодически наведывались, наблюдая за его работой и критикуя отсутствие прогресса, но не могли выделить людей для дела, где нет подозреваемых и чего-то конкретного, что могло объединить все три исчезновения.
— Конечно, конечно, скоро, — сказал муж Маришки, не веря в это даже больше, чем Лиам. — Вы ведь посидите с нами? Съешьте что-нибудь. Я слышал, вы все утро проводили поиски, и должно быть, проголодались.
У родителей Белинды был русский акцент, гораздо сильнее той летучей нотки, которую он приметил в выговоре травницы. Они бежали во время холодной войны; оба ученые, хотя из того, что он узнал, они бросили работу всей своей жизни и решили никому не передавать свои исследования, вместо этого занявшись фермерством. После всего, что они пережили, он знал, что они переживут и это. Но он не был уверен, захотят ли они.
— Я был возле долины Миллера, проверял реку, — сказал Лиам, выдвигая бледно-голубой расшатанный стул и неохотно присаживаясь. — Я знаю, что это далеко от дома; пять миль или больше, но дети любят бывать у реки, поэтому я решил поехать и посмотреть. Все что угодно, лишь бы не заниматься бумажной работой.
Он улыбнулся им, а они — ему, но не очень убедительно.
— Вы нашли что-нибудь? — спросила Белинда. Выглядела она как обычно, шатенка с пепельным отливом, волосы заплетены в короткую, аккуратную французскую косу, на губах бледно-розовая помада, в ушах маленькие золотые гвоздики. Только красные и припухшие глаза с темными кругами под ними, выдавали ее.
— В реке?
Лиам покачал головой.
— Нет, ничего. Извините.
Люси, официантка средних лет, чьи округлые формы были живой рекламой еды "У Берти", появилась у него за плечом и предложила на выбор мясной рулет или жареного цыплёнка, тем самым спасая его от повторных извинений. Ведь никакое количество "