Погоня [журнальный вариант] (Сименон) - страница 29
Где теперь эти двое? Странная дуэль, в которой на стороне взрослого была сила, а на стороне ребенка — скорость.
Мальчик мог быть сильно испуган, но им руководило нечто способное отодвинуть страх на задний план: награда за поимку убийцы, которая должна была положить конец унижениям отца.
Когда люди, томящиеся ожиданием в префектуре, дошли до этого в своих рассуждениях, больше им, в сущности, и не о чем было говорить. Они сидели, разглядывая план улиц, а воображение рисовало им ночной Париж и ребенка, который, соблюдая приличную дистанцию, неотступно по пятам преследовал взрослого мужчину. На улицах не было никого, кто мог бы угрожать одному и помочь другому. Доставал ли Лубэ свой пистолет, пытаясь отогнать от себя мальчика?
Когда город проснулся и люди стали выходить на улицы, что мог предпринять мальчик? Мог ли он кинуться к первому встречному и закричать: «Убийство!»
— Конечно, — медленно сказал Сэлар, — ведь он шел позади Лубэ.
— А я в свое время рассказал мальчику о системе сигнальных телефонов, — вставил Андрэ Лекёр.
Маленькие крестики в блокноте пробудились к жизни. То, что вначале было загадочным, стало теперь почти простым. Простым, но трагичным.
Мальчик рисковал своей жизнью, чтобы спасти отца. Слезы медленно бежали по лицу Оливье. Он и не пытался их скрыть.
Инспектор был погружен в глубокое раздумье.
— Какова бы ни была причина, — прошептал он, — я полагаю, теперь они шагают вместе.
В тот же самый момент на стене зажглась лампочка. Словно зная, что это зовут его, Лекёр ответил вместо Бедо.
— Да. Я так и думал…
— Это насчет тех двух апельсинов, — сказал он инспектору. — Они нашли какого-то маленького араба, он спал в, зале ожидания третьего класса на Северном вокзале. Апельсины все еще были у него в карманах. Он убежал из дому, потому что отец его колотил.
— Ты думаешь, что Биба… уже нет?
— Если бы он был мертв, Лубэ вернулся бы домой, потому что ему больше нечего было бы бояться.
Значит, где-то в залитом солнцем Париже, где семьи прогуливались по бульварам, наслаждаясь свежим воздухом, еще продолжалась борьба.
Ясно, что Франсуа шел теперь след в след за своей добычей, потому что боялся потерять Лубэ в уличной толкотне. Но почему он не звал на помощь? Без сомнения, потому, что Лубэ пригрозил ему пистолетом. «Одно слово, мой мальчик, и я разряжу его в твой живот…»
Каждый из них преследовал свою цель: один хотел как-то отвязаться от ребенка, другой ждал момента, когда убийца потеряет бдительность и тогда он сможет поднять тревогу, прежде чем тот успеет выстрелить.
Речь шла о жизни и смерти.