Он увидел, как такого рода сообщения действуют на людей: ротный побледнел и осунулся так, словно вся кровь ушла из него, словно его уже проткнули штыком. Он молча пошел по коридору в канцелярию. Борис глянул на полуротного и удивился: прапорщик Стремин усмехался, как ни в чем не бывало. Потом скомандовал:
— Эй! Отойди от окон! Что вы — хотите, чтобы вас убили? Когда подойдут, все на улицу!
И он повернул прочь из помещения роты. На лестнице он вынул из кармана большой красный бант, заготовленный еще неделю тому назад, и прикрепил его к груди. Еще два бантика, поменьше, он вынул из другого кармана шинели и приколол к погонам. И в таком виде вышел на улицу навстречу восставшим.
Учение прекратилось. Выстрелы и крики: «Саперы, выходи!» — послышались под окнами. Тяжелые сапоги гвардейцев и саперов из Преображенских казарм загремели по гулкой лестнице. Рота ринулась к выходу: не к черной лестнице, а к парадной. Но на пути, в дверях, вырос огромный финн. Вскинув к плечу винтовку, он кричал:
— Нельзя! Буду стрелять!
Сразу несколько штыков вонзилось в него.
Финн пошатнулся, но не упал. Он раскрыл рот, чтобы еще крикнуть что-то, но кровь брызнула у него изо рта и потекла по толстому подбородку к шее. Лицо финна страшно побледнело, глаза глядели прямо на Бориса, как будто тучный солдат хотел сказать, как тогда, ночью: «Я должен стрелять».
Со двора по черной лестнице в роту прибежал прапорщик, командир дежурного взвода. В коридоре он прислонился к стене и, тяжело дыша, стал расстегивать ворот шинели.
Борис подошел к нему и сказал:
— Херинг убит. Теперь никто не кинет нас в штыки на рабочих.
Борис не сказал прапорщику, что именно он убил Херинга. Ему казалось только, что этот прапорщик из студентов тоже, конечно, поступил бы как он.
Прапорщик отирал лицо чистеньким белым платком. Он так испугался, что, несмотря на холод, вспотел.
Из глубины коридора показался Козловский Он приближался, щуря левый глаз.
— Что, напугались? — снисходительно спросил он прапорщика. — Ничего, мы вас не обидим.
Это «мы» обозлило Бориса.
— Смотри, как бы тебя не обидели, — сказал он унтеру.
Он повернул прочь, а Козловский настороженно сощурился ему вслед, затем пошел к группе солдат, оставшихся в казармах.
— Ну что, ребята, скучные? Добыли свободу — айда на улицу!
Козловский совсем не собирался погибать и соображал, как снова забрать власть над солдатами. На Бориса он давно косился и теперь запомнил его угрозу.
А Борис уже спускался во двор. Он не видел как вольноопределяющийся из студенческого взвода ломился в квартиру подпоручика Азанчеева. Пенсне дрожало на носу вольноопределяющегося. Он ворвался в квартиру и убил подпоручика, который прятался от него по всем углам. Вольноопределяющийся был студентом-технологом второго курса. Подпоручик Азанчеев тоже был студентом-технологом второго курса.