Заявление следователя Бабкин не прокомментировал.
— Гражданин Бабкин, вы знали, что вашего брата Леонида Орешникова собираются убить?
— Это ложь!
— Нет, это правда. В подвале дома, где его прятали, была вырыта могила. Для Орешникова и Данилкиной.
На этом допрос был прерван из-за плохого самочувствия подследственного.
Продолжение допроса гражданина Бабкина Владимира Алексеевича.
— Гражданин Бабкин, повторяю свой вопрос: вы знали, что вашего брата Леонида Орешникова собираются убить после того, как Данилкина привезет драгоценности?
На вопрос следователя Бабкин отвечать отказался.
— У вас с братом были плохие отношения?
На вопрос следователя Бабкин отвечать отказался.
— Может быть, вы сердитесь на Орешникова за то, что он позволял себе подшучивать над вами?
На вопрос следователя Бабкин отвечать отказался.
На Большом проспекте у входа в ресторан «Приморский» толпились несколько молодых подвыпивших парней. Они громко общались между собой преимущественно с помощью междометий и мата. То один, то другой из них подходил к дверям и нетерпеливо стучал, тщетно пытаясь привлечь внимание швейцара. Чуть поодаль, всем своим видом стараясь показать, что они не замечают расхристанных юношей, стояла пожилая пара. Он — загорелый крепыш в темном костюме, на лацкане которого алела красной капелькой орденская лента. Она — тощая, с замкнутым лицом, крашеная брюнетка. Несколько розовых гвоздик она держала небрежно, как веник, и что-то сердито шептала своему спутнику. И поминутно оглядывалась, словно боялась, что кто-то подслушает.
И были еще двое — курсант мореходного училища с девушкой. Оба длинные, красивые. И в дым пьяные. Они все время целовались, не обращая внимания на окружающих, не следя за тем, двигается ли очередь. Капитану в какой-то момент показалось, что и в ресторан-то им не надо, просто остановились где пришлось и занимаются своим приятным делом.
«Похоже, я просто теряю время,— с сожалением подумал Панин,— народ в ресторане сидит плотно, до закрытия». Он уже собрался уходить, как к дверям деловым шагом подошел мужчина, наверное грузин, и вместо того, чтобы стучать в дверь, как юнцы, привычно поднял руку и позвонил. Только тут все, кто так жаждал попасть в ресторан, увидели, что рядом с дверью имеется кнопка звонка.
Через минуту по лестнице спустился швейцар — седой пузан неопределенного возраста, но дверь не открыл, а посмотрел вопросительно на звонившего. Каким-то неуловимым жестом вновь прибывший прижал к стеклу пятерку, и трудно сказать, чем кончился бы этот эпизод, если бы швейцар не посмотрел в сторону Панина. Они сразу узнали друг друга. Капитану уже дважды приходилось беседовать с этим пузаном, известным в мире рэкетиров и спекулянтов под кличкой Глобус. Поводом для бесед было близкое знакомство Глобуса с одним убитым кооператором. У Панина были подозрения, что Глобус — Григорий Павлович Маре-ев — незадолго до убийства кооператора крепко с ним повздорил. Но, как любил говорить полковник Семеновский, подозрения к делу не подошьешь, и Глобус разгуливал на свободе.