— Ехал в Ольгино делать обыск у Сарнова. Служебные дела. Была бы мигалка…
— Ах, мигалка?! И еще эскорт мотоциклистов? Ты, по-моему, не совсем понимаешь, какие тучи над твоей головой сгустились. Зайцев человек принципиальный. Гласность так гласность! Равенство перед законом? Для всех! И прежде всего для работников уголовного розыска.
— А для автомашин с семерками? — буркнул капитан. Номера, начинающиеся с 77, имели машины высшего ленинградского начальства.
Семеновский сделал вид, что не расслышал:
— Мне надоело объясняться с Зайцевым, Саша.
— Ему самому хвост прищемили…— сорвалось у Панина с языка, и он густо покраснел.
— Саша,— шеф усмехнулся, глядя, как медленно уходит с лица Панина краска.— Ты хороший человек, даже краснеть в милиции не разучился, но считай лучше свои грехи. И готовь себя морально к выговору.
— Продам я машину, товарищ полковник. С ней только расходы. Буду ездить на казенной, с сиреной.
— А на своей, как все нормальные люди, ты ездить не можешь? Ну что бы произошло, сделай ты у Сарнова обыск на пятнадцать минут позже?
— Золотишко он успел бы припрятать! — улыбнулся Панин.— Искали бы мы его рыжие побрякушки трое суток. Вот что такое пятнадцать минут!
Семеновский вздохнул.
— Не могу я ездить медленно, Николай Николаевич. Честно, не могу! Это как болезнь. Правда. Бывает, сажусь за руль и думаю — торопиться некуда, поеду нормально. Хоть на город посмотрю, на девушек… Нет, жмет нога на газ. Укачивет меня, товарищ начальник, медленная езда.
— Ладно, завтра я решу, какой тебе выговор объявить,— сказал Семеновский деловито.— А сейчас есть для тебя срочное дело…
Панин улыбнулся и подумал: «С этого бы и начинал».
— Ты певца Орешникова знаешь?
— Леонида?
— Значит, знаешь. Ты у нас меломан и интеллектуал. Тебе им и заниматься. Сегодня на пресс-конференции журналисты подняли вопрос о его исчезновении.
— Как это? — удивился Панин.— Такой известный певец и пропал бесследно?
— Вот ты и выясни, бесследно или следы все-таки остались. У тебя и знакомые среди местной богемы имеются.
— Николай Николаевич, какая богема? Какие знакомые?
— Есть, есть! Сам говорил — главный режиссер театра, певичка…
— Заведено дело по факту пропажи? — деловито спросил Панин.
— Зачем? Не надо! Прошло только два дня. Ты поинтересуйся, порасспрашивай. Может, у них так принято — загулял и два дня отсыпается. Проведи разведку. Чем черт не шутит, а вдруг его похитили?
— Поклонницы?
Полковник на шутку не отозвался.
— Начни прямо сегодня. Сейчас. У этих ребят настоящая жизнь только вечером и начинается. Сам знаешь. А там видно будет, заводить дело или нет. Может, и всесоюзный розыск объявить придется. Журналисты — народ дотошный. На следующей пресс-конференции спросят.