— Не повиновалась… — прошептала она. Белла пыталась подползти ближе ко мне, моя рука теперь полностью сжала её ладонь, пока я пыталась как-то поддержать её за эти усилия.
— Не повиновалась чему… кому? — спросила я, когда она подползла прямо к воротам, она вздохнула, втягивая в себя свежий воздух позднего вечера, солнце осветило её щёки.
— Гавриил… не подчинилась своему долгу… быть с ним… сопротивлялась… он сказал я была эгоисткой… — её брови растерянно нахмурились. — Я не могу… вспомнить остального… Всё так размыто…
Резко выдохнув, я прошептала:
— Нет, сестра!
Тихий всхлип вырвался из её горла, но слезы не могли выскользнуть из её искалеченных глаз.
— Я не могу вспомнить… ничего… я думаю... меня накачали... я…
— Белла, мне так жаль…
— Ш-ш-ш… это не твоя вин…
Вздрогнув, ели сдерживая боль, Белле удалось подтянуться чуть ближе, затем наклониться, чтобы сказать только одно:
— Гавриил забирал каждую мою частичку с тех самых пор, как я была ребёнком: мою невинность, моё тело, но сердце — никогда. Он не заслуживает моей любви, Мэй. Последователи никогда не давали мне шанса найти одного мужчину на всей земле, который бы это заслужил. Гавриил — жестокий и извращённый монстр.
Прижимаясь животом к грязной земле, не заботясь о подвенечном платье, я опустила своё лицо к лицу сестры, чтобы разглядеть опухшие голубые глаза, в точности такие, как мои.
— Белла, у тебя чистое сердце. Ты прекрасный человек, и не имеет значения, что он с тобой сделал.
— Ты права, сестра моя, и я встречу нашего Господа с чистой совестью, — прохрипела она, едва слышным, резким голосом.
Мои мышцы сжались, и дыхание превратилось во всхлипывания. Встретит нашего Господа?
Отпустив её руки, я обернула свои вокруг ворот, и с отчаяньем дёрнула. Лила присоединилась ко мне. Даже делая это вместе, забор не сместился ни на дюйм.
— Белла, я вытащу тебя... — заверяла я её, пока мы начали толкать ворота сильнее, но все ещё безуспешно.
— Перестань… остановись… Мэй, я умираю…
— Нет! — отчаянно закричала я, вновь падая на землю, Лила в этот раз поступила также.
Хватаясь за костлявую руку Беллы, я сжала пальцы своей сестры опять и поцеловала исцарапанную кожу её ладони.
— Я хочу уйти, Мэй. Мне хочется отправиться к нашему Господу. Я не могу продолжать так жить, — изрекла она.
— Нет, Белла, пожалуйста… Ты мне нужна.
— Я думаю, она находилась в этой камеры, и обращались с ней так уже очень давно. Мы с Мэдди слышали, как стражники сказали, что это длилось неделями. Слишком долго, Мэй. Белла тяжело ранена… очень тяжело... ранена, — прошептала Лила.