— Как бы они там между собой не грызлись, они делают одно общее дело — всеми силами помогают гитлеровцам, — сказал мне командир отряда. — Под лозунгом национальных интересов украинцев они продолжают чинить злодеяния на украинских землях. А в действительности выполняют указания своих хозяев — немецких фашистов. У нас имеются неопровержимые данные о том, что националистические банды получили инструкцию сдерживать борьбу партизан против немецко-фашистских захватчиков, привлекать в свои банды украинцев, которые хотели бы сражаться против немцев, и этим лишать их возможности вступить в ряды настоящих патриотов — советских партизан.
Я об этом не знал, мне казалось — шли такие разговоры, — что мы скоро вообще порвем всякие союзнические отношения с немцами и начнем с ними открытую войну. Правда, поговаривали о войне на два фронта — против Советской Армии и против немцев. Я сказал об этом командиру. Андрей Иванович усмехнулся:
— Не знаю, когда они выступят против немцев, но на два фронта они уже воюют — против Красной Армии и против партизан и нашего подполья.
В партизанский отряд я, разумеется, не взял свою записную книжку, где кратко фиксировал некоторые события и мысли тех лет, естественно, вполне нейтральные, на случай, если книжка попадет в руки тех, кто бы мог ее использовать против меня. В советском партизанском отряде я завел себе новый дневник; нашел в лесу полуистлевшую школьную тетрадку, высушил ее, нарезал из сохранившихся страниц небольшие кусочки, сшил их, сделал из картона обложку, и вышел сносный блокнотик. В него я записывал все дозволенное, но интересное для меня, опять же с таким расчетом, чтобы в нем не было ничего, компрометирующего меня в глазах партизан. Так я однажды записал: «Наш командир партизанского отряда Андрей Иванович Коваль, медик по образованию, обладает на редкость глубокой политической грамотностью и прозорливостью. Меня иногда поражают его суждения, анализы событий и причин социальных устоев и метаморфоз». Вот, например, его высказывание о том, над чем даже я, человек, выросший на западе Украины, никогда не задумывался.
«По своему социальному составу, — говорит Андрей Иванович, — националистические банды, к какому бы политическому направлению они не принадлежали, далеко не однородны. Их главари — это сынки сельских богачей, мелкой буржуазии, униатского и автокефального духовенства, а порой и деклассированные элементы, авантюристы. А рядовых они набирают в основном из определенной части крестьян, обманутых националистической пропагандой, разными посулами, а порой и мобилизованных под страхом смерти. Нельзя не отметить того, что в условиях западных областей Украины, где население десятилетиями воспитывалось в духе буржуазной и буржуазно-националистической идеологии, имело низкий образовательный и культурный уровень, где Советская власть просуществовала лишь полтора года, буржуазно-националистическая пропаганда подчас попадает на благоприятную почву».