— Надо подумать, — важно, подражая кому-то из взрослых, ответил он. — Одно мы уже сделали: нашли их. Как видно, дело тут серьезное, надо как-то пробраться в поселок. Это легче сделать мне — я выгляжу мальчишкой, вряд ли ко мне пристанут.
— А если все же пристанут?
— Скажу, ищу тетку, — усмехнулся Володя.
— Несерьезно, — строго заметил я. — У тебя вся жизнь впереди, жить тебе еще надо, Володя.
— Очень даже надо, — ответил Володя. — Я в роду Франько последний, род свой продолжить должен, так и дядя Яков мне говорил, поэтому я и буду жить.
— Тогда тем более пойду я.
— А если вас сцапают?
— Чего же им цапать меня, если я сам к ним приду, да еще покажу документы — директор школы. Там вон, за машинами, на крыше хаты торчит их флаг, наверное, в той хате что-то вроде штаба. Обойду поселок и прямо туда.
— И что вы им скажете, зачем пришли?
— С жалобой пришел. Скажу, в селе таком-то совсем распоясались поляки, устраивают репрессии против верных и преданных фюреру украинцев.
— У-у-у, вы говорите, как настоящий националист! — усмехнулся Володя.
— А то как же, я и выдам себя за националиста, не за партизана же мне себя выдавать.
Володя даже хохотнул в голос, я прикрыл ему рот рукой. А сам думал только о том, как избавиться от него, чтобы у этого мальчишки не осталось обо мне плохой памяти, а главное — чтобы он вернулся в отряд живой и невредимый.
— Если что со мной случится, иди обратно тем же самым путем, понял? Ни в коем случае не меняй маршрут, не то напорешься на какую-нибудь банду.
— Ничего с вами не случится, — тоном приказа произнес Володя.
— Повторяю: не вздумай идти в поселок, там сразу увидят, что ты чужой, обмануть их будет тебе трудно, это не просто солдаты, а эсэсовские каратели, тебе ясно?
— Ясно, — не очень охотно ответил Володя.
Обойдя поселок и уже собравшись возвращаться в свою боевку, я вдруг засомневался, что Володя послушается меня и, не дождавшись, уйдет в отряд. Да и найдет ли этот мальчик тропинки, где нет постов? Вряд ли, я исходил здесь все пути-дороги, бывая в разных боевках, и меня знают, может, кто из часовых и заметил, как мы шли, но не остановил, подумав, что раз этот хлопчик со мной, значит, он свой. Не знаю, как бы я в конце концов все решил, но в это время из крайней хаты вышла группа польских полицаев, один из них, видимо старший, направился прямо к дому, на крыльце которого висел флаг. Я обмер: если тут польские полицаи, значит каратели готовили акции против украинцев, надо немедленно бросить эту игру в партизанского разведчика, любым путем избавиться от этого мальчишки и немедленно бежать в свою боевку, предупредить Вапнярского, может, он сумеет предотвратить экзекуцию. Вскоре я снова был рядом с Володей; переждав одышку, рассказал ему все, как было, добавив, что ему надо немедленно возвращаться в отряд, а я буду следить, куда они пойдут, а потом сообщу об этом партизанам. Володя некоторое время молчал, затем произнес, несколько конфузясь: