Можно и не спрашивать. И так все ясно. Через пять минут в лобби.
В лобби нас ждала очень милая барышня лет тридцати. По виду — совершенно обычный персональный помощник большого руководителя, только чуть дороже и изысканней одета. Подошла первой. Вежливо поздоровалась со мной. Назвала по имени. Сью-Эллен чуть кивнула. Не пренебрежительно, но и без особой симпатии.
— Прошу за мной.
Вопросы задавать я не собирался и просто последовал за дамой. На улице нас не ждал автомобиль. Мы прошли метров сто и, как мне показалось, вошли в здание, примыкающее к отелю. Дворецкий в роскошном фойе нас просто не заметил. Мы подошли к холлу. Лифты. Четыре. Наша сопровождающая выбрала номер третий и нажала кнопку вызова. Двери открылись, внутри кабины оказалась милая темнокожая женщина. Не задавая вопросов, но одарив нас сверкающей улыбкой, она надавила старинного вида кнопку с надписью «пентхаус». Лифт нехотя отправился вверх.
Мне вся эта история начала напоминать дурную постановку по рассказам Эдгара По. Я посмотрел на Сью-Эллен. Такой напряженной я ее не видел еще никогда. Так-с. Понятно. Сценарий основан на произведениях Эдгара По в пересказе Стивена Кинга. Режиссер — Альфред Хичкок. Ну а я — главный герой этого фильма ужасов.
Лифт докондыхал до последнего этажа и со скрипом остановился. Милая дама-лифтер открыла дверь и, еще раз улыбнувшись на прощание, выпустила нас в роскошный холл. Метров сто, не меньше. Высоченные потоки. Колонны. Золото, мрамор, итальянские люстры. Богато и со вкусом. Точно не бюджет Пентагона. В самом конце холла находился щедро изукрашенный стол, за которым восседал мужчина примерно моего возраста и очень серьезного телосложения. При нашем появлении в дверях лифта он встал и сделал несколько шагов нам навстречу. На его лице появилась доброжелательная улыбка — как у добермана при виде куска мяса.
Наша сопровождающая сделала незаметное движение рукой, и доберман попятился, пропуская нас к нише, в которой была спрятана еще одна лифтовая дверь, инкрустированная золотой фольгой. Этот лифт поднимал только на один этаж.
Когда моя мама была маленькой, года четыре, к ней на день рождения пришли гости. Взрослые. И какая-то жена кого-то из сослуживцев моего деда принесла подарок, упакованный в гигантскую коробку. Когда мама ее раскрыла, там оказалась еще одна коробка, и еще одна, и еще одна, и еще… настоящая матрешка из гребаных картонных коробок. И в последней, самой крохотной коробочке лежала милипусечная серебряная ложечка. Тетке это казалось дико смешным, и она искренне веселилась, глядя на процесс открывания. Выудив наконец ложечку, мама серьезно посмотрела на подарок, на коробки, на ржущую великовозрастную кобылу и спросила: «Тетя, ты дура?»