Три разных свидетельских показания, как счастливо найденные части мозаики, составляли цельную, почти законченную картину. Машины с зерном приходили в Соколовку поздним утром, пробыли почти до обеда. Ребятишки часом-двумя позднее видели драку на проселке, которая вполне могла оказаться исходом денежной ссоры, начавшейся ранее. Наконец, после всего этого путеобходчица обнаруживает кровь ва железнодорожном пути. Ее показание полностью подтверждает детали ребячьего рассказа.
Все эти сведения проверялись самым надежным образом. Ребята-школьники, приехав с Суетиным на пустырь, не знали, что до них на железной дороге уже побывал Моисеенко с Дмитриевой.
Но Золотов, показывая место, где поднял сапог, и не подозревал, в какое трудное положение ставит Суетина. Его дополнение к сложившейся схеме было самой важной чертой в трагическом колорите картины, а его утверждение о времени находки беспощадно разрушало все.
Да, все. Ибо в любом следствии вещественное доказательство весомее разговоров.
Но останавливаться было нельзя: все, что могло относиться к драке, требовало самой тщательной проверки.
И Суетин, просидев час в одном доме, шел в другой…
Он узнал постепенно, что торговать зерном в Соколовку приезжали почти каждую осень.
Видимо, это и лишало людей уверенности в их заявлениях, когда речь заходила о времени.
И все-таки одна из домохозяек призналась Суетину, что прошлой осенью тоже стала невольной свидетельницей ссоры из-за каких-то денег. И хоть ссора эта происходила также возле машины, она не решилась выступить с возражением женщине, рассказавшей в клубе о торговцах зерном.
— Которые ссорились, тех я никогда не видела, а шофера примечала и раньше, — объяснила она. — Не приезжий он, а местный. Только — не соколовский. И машина была вовсе без зерна, порожняя совсем…
— Вы могли бы узнать шофера?
— А как же! Я и нынешней весной видела его. Приезжал… Татарин, — добавила она.
И опять, как с самого начала во всем этом деле, Суетин занялся сопоставлением мелочей. Женщина в клубе утверждала, что ссорился не русский, а цыган. Может, она ошиблась?
Закончив обход, Дмитрий Николаевич заглянул к начальнику торфоучастка Румянцеву.
Выслушав его, тот воодушевился:
— Дмитрий Николаевич, ты радуйся: шофера мы найдем! Здесь ездят только наши, ольховские, да из Красного. Не тысячи же их, Тем более — татар. Сейчас я тебе выложу на стол все гаражи. Понимаешь, приходится на заметке держать: нет-нет да и согрешат с торфом, утянут машину, другую… — Он рылся в своем столе и объяснял: — Я еще ни разу милицию не тревожил: собственным следствием обхожусь и… штрафую, конечно, по закону. Вот!..