Записав в блокнот шадринский адрес, он спросил ее наконец:
— Фамилия мне ваша напоминает знакомую… Скажите, у вас нет родных в Свердловске?
— Нет. Сын под Свердловском живет. Правда, бывать у него не приходилось, не приглашает сильно-то… Видно, все с той поры. Тогда ведь, когда привезли его из Ташкента-то, он дома недолго пожил, года два или три. Как дотянул до семилетки, так и уехал в фэзеушники. Работал по разным городам, пока не женился, да и осел, где запнулся о семью… Меня признает, конечно, но неласковый вырос…
— Адрес его вы знаете, конечно?
— Сейчас посмотрю. — Она прошла в чистую горницу, вынесла оттуда коробку и, отыскав в ней старый конверт, подала его Саломахину.
Василий Тихонович прочел обратный адрес. Он мгновенно понял, почему ему с самого начала не давала покоя фамилия этой женщины. И скорее не спрашивая, а размышляя, сказал:
— Значит, Геннадий Печеркин из Соколовки ваш сын…
— Мой. Двое ребятишек у него сейчас.
— Он встречался с Мельником, когда тот заезжал к вам в последний раз?
— Нет. Я ведь говорила, что он еще мальчишкой невзлюбил его. Геннадий уже семь лет живет отдельно от меня…
— Не встречался, значит?
— Нет, — она оживилась даже. — Сознаюсь перед вами: в ту осень, когда Афанасий явился сюда, я шибко перепугалась, потому что мои именины должны были наступить и Геннадий с женой обещался в гости приехать.
— И приезжал?
— Приезжал. Ребятишек, правда, с собой не привезли. У сватьи в Березовске оставили. А сами гостили целую неделю.
— А в Свердловске они могли с Мельником встретиться?
— Что вы! Геннадий если бы и увидел его, то не остановился бы. Не любит он его.
— Вы говорили сыну, что приезжал Мельник?
— Бог с вами! Ни полслова! Он бы мне не простил этого.
— Когда у вас день рождения-то?
— Двенадцатого ноября.
— А Мельник приезжал?
— Перед праздником близко.
— А сын, насколько я понимаю, очевидно, уехал числа двадцатого?
— Раньше — поправила она. — Приехали они сразу после праздников, дня за два до именин. А уехали на третий или четвертый день после. Выходит, числа пятнадцатого-шестнадцатого.
Василий Тихонович знал, что на шадринском рынке Афанасий Мельник задерживался пятого ноября.
— Вы уверены, что ваш Геннадий не встречался с Мельником?
— Если бы он хоть узнал о его приезде, то все равно выговорил бы мне, — ответила она убежденно. — Не сдержался бы, припомнил старое. Ненавидит он его… Да и откуда ему было знать?
Откровенность Анны Печеркиной не вызывала у Саломахина сомнений. Но где-то в душе он уже решил, что между ее сыном и Мельником была какая-то связь,
Прояснить все мог только Шадринск.