— Будем гулять? — говорю я.
— Еще как, — сияет она. — Я так рада, что вырвалась. Спасибо вам, Алексей. — Она признательно смотрит мне в глаза.
Я машу рукой: пустяки.
— Идемте, я вас помою до пояса, не в ванной, а в туалете!
Купейный роман… Она окатывает меня пригоршнями холодной воды, и я урчу от удовольствия, чувствуя, как мой пот постепенно растворяется во влаге. С влагой… Потом она оставляет меня домываться одного. После меня — хоть потоп.
Когда я возвращаюсь, на столе уже целое пиршество. Тая переоделась в легкие дорожные вещи. Она успела убрать все сумки, баулы, корзины — стало сразу уютно.
Мне его давно… мне его все время не хватало — уюта. Душевного, не домашнего. Убранной души, а не убранной квартиры.
— Что будем пить? — тоном метрдотеля из дорогого ресторана спрашивает она.
— Колдунья, — говорю я. Она сияет. — Пить будем что-нибудь очень оригинальное — водку, например. — Она хохочет.
На столике, привинченном к окну, мой любимый сыр, огурцы, помидоры, куриные котлеты (испекла мама), курица, зелень, на диване — гора черешни в какой-то импровизированной чашке. Откуда-то из-под стола («из-под таинственной холодной полумаски…») она достает бутылку лимонада.
— Господи, — восклицаю я, — сто лет его не видел!
— Это вам подарок. А я забыла свой джин…
— Я вам куплю на море.
Она смотрит на меня внимательно и говорит:
— Это напоминает сон из области фантазий — как душ в купе!
Я открываю финскую водку — классная водка. Она щелкает где-то под столом и открывает лимонад. Мы поднимаем чашки и наливаем накрест друг другу, потом повторяем процедуру, накрест опять.
— За путешествие, — говорю я.
— За два дня, которые мы будем вместе! — произносит она.
Пить водку из чашек… напоминает мне что-то. Я быстро роюсь, но не могу вытащить с чердака памяти.
Она говорит:
— Какая мягкая водка.
— Это вторая лучшая по вкусу в мире водка.
— А первая? — спрашивает она.
— Английская водка — «Тангэрей» называется.
— А наша как же?
— Ваша вне конкуренции! — Я тут же наливаю ей опять. — Выпьем за мягкость этой водки.
Она улыбается:
— Интересный тост.
Она запивает чашкой лимонада. Я только пригубил его и понял, что после первого глотка пить не смогу. Беру половину красного помидора и солю щепоткой. Соль на салфетке — какая прелесть.
— У меня есть для вас соленые домашние огурцы в банке.
— Это вообще непозволительная роскошь — под водку!
Я наливаю ей полную чашку из высокой, еще холодноватой бутылки.
— За прекрасный стол и руки, собравшие его.
— Алешенька, вы хотите меня напоить?
— А как вы догадались?
— О, это было очень трудно. Но меня не нужно напаивать, я и так на все согласна!