— Так вот как это выглядит! — шепчет наконец кто-то, и слова эти разносятся по всей палатке.
— Возможно, — раздается с порога четкий, бодрый голос, — а возможно и нет.
Головы поворачиваются вслед говорящему, когда он входит в палатку и направляется к центру. Он высок ростом, у него зеленая остроконечная борода и такого же цвета глаза и волосы. Он худ, нос его длинен и тонок. Одет он в черное и зеленое.
— Это волшебник, — говорит кто-то, — из шатра на том берегу реки.
— Правильно, — отвечает он и с улыбкой кивает.
Он проходит через толпу, расчищая себе путь тростью с серебряным набалдашником. На гроб опускают крышку, когда он останавливается и шепчет:
— Мадрак Могучий.
Мадрак оборачивается и говорит:
— Я искал тебя.
— Знаю. Поэтому-то я и здесь А это что за глупости?
— Представление самоубийства, — говорит Мадрак. — Некто Дольмин. Они забыли, на что похожа смерть.
— Так быстро, так быстро, — вздыхает второй. — Давай тогда покажем им за их денежки весь круговорот!
— Врамин, я знаю, ты можешь это сделать, но учитывая форму, в которой он…
Коротышка в соломенной шляпе подходит и глядит на них своими маленькими темными глазками.
— Сэр, — говорит он Мадраку, — не желаете ли вы предпослать погребению какие-либо церемонии?
— Да нет, конечно, — перебивает Врамин. — Ведь закапывают же только мертвых.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Этот человек не мертв — только подпалился чуток.
— Ты не прав, сударь. У нас честное заведение.
— И тем не менее, я утверждаю, что он жив и готов пройтись, чтобы вас позабавить.
— Ты, должно быть, шизанутый.
— Всего лишь смиренный чародей, — отвечает Врамин, вступая в круг.
Следом за ним движется Мадрак. Врамин поднимает свою трость и размахивает ей, словно вычерчивая таинственные фигуры. Разгорается зеленый свет, перепрыгивает с трости на гроб.
— Дольмин, выходи! — говорит Врамин.
Толпа напирает, подается вперед. Врамин и Мадрак отходят к стене палатки. Коротышка идет было за ними, но его отвлекает стук, доносящийся из гроба.
— Пошли-ка лучше отсюда, братец, — говорит Врамин и рассекает ткань кончиком своей трости.
Крышка гроба медленно приподнимается, когда они выходят сквозь стенку наружу.
Сзади них раздается шум. Его составляют вопли, крики «Мошенники!», «Гоните назад деньги!» и «Только взгляни на него!».
— «Как безумен род людской», — говорит зеленый человек, один из горстки живых существ, способных взять эту фразу в кавычки — и знать почему.
* * *
Он грядет, скачет с небес, верхом на огромном звере из полированного металла. Зверь этот о восьми ногах, и копыта его — бриллианты. Его туловище длиною с двух лошадей. Шея длиною с туловище, а голова — как у золотого китайского псоглавого демона. Синие лучи вырываются у него из ноздрей, вместо хвоста — три антенны. Он движется среди черноты, что лежит между звезд, медленно перебирая механическими ногами. И однако, каждый его шаг — из ничто в ничто — вдвое длиннее предыдущего. Ну а по времени не длиннее каждый шаг предшествующего. Светила вспыхивают рядом, тонут позади, гаснут. Он скачет по твердому веществу, проходит сквозь ад, пересекает туманности, все быстрее движется через буран падающих звезд в дебрях ночи. Если предоставить ему достаточный разгон, говорят, что может он совершить кругосветное путешествие по вселенной за один скачок. Что же будет, если он после этого не остановится, неведомо никому.