Проходит он через огромную залу, и когда добирается до некой точки внутри нее, вспыхивает свет, тусклый и оранжевый, дрожит по углам.
Тогда они поднимаются из появляющихся на полу прозрачных прямоугольников, поднимаются бездыханными, с немигающими очами, возлежат в паре футов над землей, покоятся на незримых катафалках; и всех цветов их одежды, всех оттенков кожа, всех возрастов тела. И есть у одних из них крылья, у других — хвост, у третьих — рога или же длиннющие когти. Кое у кого найдется и весь этот набор; одним в тело встроены какие-то механизмы, другим — нет.
Разносятся стоны, раздается похрустывание суставов, потом возникает движение.
С шорохом и шуршанием, покряхтывая и растирая свои затекшие члены, они садятся, они встают. Потом все низко склоняются перед ним, и одно слово наполняет воздух:
— Хозяин.
Он обращает свои зеленые глаза на толпу, и откуда-то доносится до его уха отзвук смеха.
Поворачиваясь, поворачиваясь, поворачиваясь, размахивает он своей тростью.
Затем приходит неожиданное движение, и вот уже она стоит рядом с ним.
— Врамин, твои новые подданные приветствуют тебя.
— Как ты попала сюда, госпожа?
Но она опять смеется и не отвечает на его вопрос.
— Я тоже пришла воздать тебе честь: славься, Врамин, Повелитель Дома Мертвых!
— Ты добра, госпожа.
— Я более чем добра. Конец уже не далек, и то, чего я желаю, почти у меня в руках.
— Это ты подняла мертвых?
— Конечно.
— Не знаешь ли ты, где сейчас Анубис?
— Нет, но могу тебе помочь его найти.
— Давай тогда уложим мертвецов отдыхать и дальше, чтобы мог я попросить твоей помощи. А также и спросить тебя о предмете твоего желания.
— А я могла тебе ответить.
И вдруг ложатся мертвые и опускаются обратно в могилы. Свет гаснет.
— Ты знаешь, почему сбежал Анубис? — интересуется он.
— Нет, я здесь совсем недавно.
— Он отбыл, преследуемый твоим сыном Тифоном.
И Красная Ведьма улыбается под своей вуалью.
— Безмерно радует меня, что жив Тифон, — говорит она. — А где он сейчас?
— Сейчас домогается он жизни Озириса. Быть может, он отделался уже и от пса, и от птицы.
И смеется она, и ее наперсник прыгает у нее по плечу, обеими руками держась за живот.
— Как это было бы приятно — сейчас! Надо посмотреть, как все это складывается!
— Отлично.
И Врамин чертит в темном воздухе зеленую раму для картины.
Изида прижимается к нему и обеими руками сжимает его руку.
Вдруг в раме возникает картина — и движение.
Изображение тени черной лошади движется по стене.
— Это нам ни о чем не говорит, — замечает Врамин.
— Нет, но все равно приятно снова взглянуть на моего сына. Сына, который содержит в себе Бездну Скагганаука. А где может быть его брат?