Проводить в последний путь русского императора прибыли короли Греции, Дании и Сербии, Принц Уэльский Эдуард вместе с сыном, герцогом Йоркским Георгом, представляли королеву Викторию; принц Генрих Прусский представлял своего брата кайзера Вильгельма. В течении той недели мраморные дворцы С.-Петербурга собрали в своих стенах восемьдесят одного представителя королевских домов Европы, каждого со своей свитой. Отдать последний долг государю прибыли министры, высшие чины армии и флота, губернаторы и четыреста шестьдесят делегатов, приехавших с разных концов России. "Принимал массу депутаций... Погулял немного в саду, голова кругом ходила", - записал Николай Александрович. Во время обеда, устроенного в честь заезжих принцев, он чуть не разревелся, садясь за стол - до того тяжело было видеть подобную обстановку, когда на душе камень".
Семнадцать дней лежало в открытом гробу тело усопшего государя. Тысячи подданных прошли мимо катафалка, рядом с которым стоял священник, читавший заупокойные молитвы. Представители всех царствующих домов дважды в день проезжали по сырым улицам, чтобы присутствовать на панихиде. Будущий английский король Георг V писал своей жене Мэри:
"Ежедневно после обеда устраивались еще одна служба в церкви. После мы поднимались к открытому гробу, чтобы поцеловать икону, котоpую деpжал в pуках импеpатоp. Когда я склонился к нему, я был потрясен, увидев так близко от себя его дорогие черты. У него такое прекрасное, спокойное лицо, но, разумеется, он сильно изменился. Уже две недели прошло со дня его кончины".
Среди священников и их молитв, комнат и улиц, задрапированных крепом, печальных лиц, слез и рук, ломаемых в горе, Александра старалась скрыть свою радость. "Представь мои чувства, - писала она сестре. - Один день ты в глубочайшем трауре, оплакиваешь любимого человека, на другой день облачаешься в роскошные платья для бракосочетания. Более значительный контраст трудно вообразить, но именно это обстоятельство еще больше сблизило нас, если это возможно". "Так я въехала в Россию, - рассказывала своей фрейлине государыня. - Государь был слишком поглощен событиями, чтобы уделить мне много времени, и я холодела от робости, одиночества и непривычной обстановки. Свадьба наша была как бы продолжением этих панихид, - только, что меня одели в белое платье". Свадьба была в Зимнем дворце. Те, кто видел государыню в тот день, говорили, что она была бесконечно грустна и бледна".
Бракосочетание состоялось 26 ноября, через неделю после похорон Александра III. День бракосочетания совпал с днем тезоименитства вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и по этому поводу протоколом разрешалось некоторое послабление траура. Одетые в белое, Александра Федоровна и Мария Федоровна вместе ехали по Невскому проспекту к Зимнему дворцу. Перед знаменитым золотым зеркалом, которым пользовались все русские великие княжны в день своего бракосочетания, невесту одели дамы императорской фамилии. Она облачилась в старинное русское придворное платье из серебристой тафты со шлейфом из золотой парчи, отороченной горностаем. Взяв с красной бархатной подушки усыпанную алмазами диадему, вдовствующая императрица собственноручно возложила ее на голову невестки. Обе женщины вместе прошли по галереям в дворцовую церковь, где их ждал Николай Александрович - в сапогах и гусарском доломане. С зажженной свечой в руке, Николай и Александра обратили свои лица к митрополиту. Обряд венчания был завершен около часу.