Гораздо более сложную проблему для государя представляли его дяди четыре брата покойного императора Александра III. Великий князь Владимир Александрович, самый старший из них - охотник, гурман и покровитель изящных искусств - командовал императорской гвардией и был президентом Академии художеств. Алексей Александрович, обладавший большим личным обаянием и огромным животом, являвшийся одновременно главным начальником флота и морского ведомства, был бонвиваном международного масштаба, любившим тяжелые корабли и покладистых женщин. Сергей Александрович, реакционный московский генерал-губернатор, был человеком ограниченным и деспотичным. Из опасения, что книга вызовет нездоровое любопытство или слишком сильные переживания он запретил своей жене читать "Анну Каренину". Лишь Павел Александрович, который был всего на восемь лет старше императора, не доставлял ему никаких хлопот.
"Николай II провел первые десять лет своего царствования, сидя за громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с чувством, скорее всего приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей, - вспоминал впоследствии великий князь Александр Михайлович. - Он боялся оставаться наедине с ними. В присутствии посторонних его мнение принималось дядями за приказание, но стоило племяннику и дядям остаться с глазу на глаз, их старшинство давало себя чувствовать... Они всегда чего-то требовали. Николай Николаевич воображал себя великим полководцем, Алексей Александрович повелевал морями, Сергей Александрович хотел бы превратить Московское генерал-губернаторство в собственную вотчину, Владимир Александрович стоял на страже искусств. Все они имели, каждый своих, любимцев среди генералов и адмиралов, которых надо было производить и повышать вне очереди, своих балерин, которые желали бы устроить "русский сезон" в Париже, своих удивительных миссионеров, жаждущих спасти душу Императора, своих чудодейственных медиков, просящих аудиенции, своих ясновидящих старцев, посланных свыше... и т.д.".
Не удивительно, что дяди оказывали на царя огромное влияние: в ту пору, когда их неопытный двадцатишестилетний племянник неожиданно стал императором, все это были энергичные, сравнительно молодые люди. Когда он ездил в Дармштадт, чтобы сделать предложение Аликс, трое из них сопровождали цесаревича. Это они настояли на том, чтобы бракосочетание состоялось в торжественной обстановке в С.-Петербурге, а не в узком семейном кругу в Ливадии. Это они, после коронации и ходынской катастрофы, заставили царя отправиться на бал во французское посольство. Их влияние продолжалось долгие годы. И лишь пройдя горнило русско-японской войны и революции 1905 года, император, которому исполнилось уже тридцать шесть лет, стал не столь подвержен влиянию своих дядей.