— Приведите себя в порядок, — сдержанно сказал капитан солдату.
Сороколист невозмутимо, словно подчеркивая, что в жизни это не самое главное, одернул гимнастерку и затянул ремень.
— Почему во время дневальства играли в шахматы?
— Видите ли, товарищ капитан, я играл в свободное время, когда все лошади были накормлены и конюшня вычищена. Я полагал, что не обязательно ходить по конюшне, как неприкаянному, если все в порядке…
— У вас Кобра по двору разгуливала, — хмуро вставил Громобой.
— Но я же объяснил вам, товарищ старшина, что не заметил этого. Я уже попросил у вас извинения и дал обещание…
— Вы уже сто раз обещали, — перебил Громобой. — Пора бы исправиться? Пора! А вы все благородствуете.
Сороколист взглянул на него с усмешкой.
— "Благородствуете"? Интересно…
— И ничего тут нет интересного! — Запальчиво выкрикнул старшина. — Недисциплинированность!..
Портнов слушал, поглядывая на обоих.
— Все-таки, почему вы отвлеклись от дневальства?
Сороколист поднял на него свои янтарные удивленные глаза, глаза человека, которого никак не могут понять.
— Понимаете, товарищ капитан, если бы вам попалась в руки книга гроссмейстера Ботвинника "Избранные партии", вышедшая еще в пятьдесят первом году…
— При чем тут Ботвинник, слушайте? — нахмурился Портнов.
Но Сороколист ничуть не смутился.
— У Ботвинника есть слова о том, — продолжал он, — что каждый шаг по пути творческого совершенствования становится все труднее, что необходимо научиться хорошо анализировать и комментировать партии, чтобы можно было критиковать свои собственные ошибки и достижения.
— Ну, и что же?
— Понимаете, в последнем номере журнала "Шахматы в СССР" напечатан очень интересный этюд…
В это время зазвонил телефон, и Портнов, почувствовав облегчение, взял трубку.
С участка докладывал рядовой Семыкин. Он задержал у речки гражданина с подозрительным пропуском.
— А что у него там? — спросил капитан.
— Подпись неразборчива, непонятно кто выдал…
Портнов немного подумал.
— Так… Сейчас пришлю к вам старшину. Ждите.
Громобой соскочил с подоконника и вопросительно посмотрел на капитана.
— Возьмите одного солдата, в машину, и — на речку! Там Семыкин кого-то задержал.
Старшина быстро вышел.
— Разрешите и мне, товарищ капитан? — неожиданно сказал Сороколист.
— Что — разрешите?
— Вместе со старшиной, товарищ капитан! Разрешите? — Он умоляюще смотрел на Портнова. "Может, разрешить? Это будет в духе советов полковника", — подумал капитан. И он сказал:
— Идите. Передайте старшине, что я приказал.
— Благодарю вас! — Сороколист неуклюже повернулся и побежал во двор, где старшина уже садился в машину.