— Характерная деталь: на этой тропе четыре тысячи восемьсот ступенек.
Мы с уважением и страхом посмотрели на эти ступеньки.
— А это пограничный знак номера триста девять, — пройдя несколько шагов, сказал начальник.
Так он назвал полосатый столб, выкрашенный в красный и зеленый цвет. Мы обступили его со всех сторон, каждому хотелось потрогать столб руками.
— В прошлом году возле этого столба был задержан нарушитель границы, — добавил старший лейтенант.
Мы осмотрелись вокруг, словно нарушитель может прятаться где-нибудь здесь. Стоит такая тишина, что не верится, живой ли ты? Даже думать хочется шепотом. И снова кажется, что на той стороне все выглядит не так, как у нас: и деревья, и цветы, и трава.
— Ложись! — вдруг негромко скомандовал начальник заставы.
Мы попадали в траву, я старший лейтенант припал на колено. Вытянув шею, он долго смотрел на турецкую сторону, потом разрешил нам подняться.
— Турецкие аскеры прошли. Не хотелось, чтобы они глазели на вас, еще успеют.
И старший лейтенант повел нас к заставе. Так кончилась наша "экскурсия" и началась пограничная служба.
…С того дня минуло два месяца. Я уже успел не раз побывать на левом и на правом фланге, несколько раз пересчитывал ступеньки на той чертовой горе, ходил в дозор днем и ночью. Я уже не считаю себя зеленым новичком и посмеиваюсь над своими прежними страхами и переживаниями. Никакой особенной разницы в природе не замечаю. На той стороне и птицы поют так же громко, и цветы такие же яркие, и травы такие же густые, как у нас. Все такое же. И рыболов-это рыболов, и вообще турецкие крестьяне — люди как люди. Встают чуть свет, печи затапливают, работают на своих клочках земли, изредка посматривают на нашу сторону. Когда мы в футбол играем, они собираются на своем высоком берегу и тоже смотрят. Турки болельщики заядлые: кричат, свистят, руками размахивают.
Они даже вместе с нами кино смотрят. Да, да, вместе. Дело в том, что летом в казарме душно, и мы смотрим кино во дворе. Киномеханик натягивает экран на стену казармы, а стена эта обращена в сторону Турции. И турки ни одного сеанса не пропускают, смотрят со своих крыш и веранд.
— Нам не жалко, пусть смотрят, — говорит в таких случаях Ваня Мочкин.
— А что им остается делать? — Замечает старший лейтенант Горелов. — Ведь своего-то клуба у них нет. Вместо него военную казарму построили. И нам нужно смотреть в оба, товарищ Мочкин.
Но странное дело, пока я служу здесь, ни одного нарушителя границы не задерживали. Только один раз и была тревога, да и то ложная: медведь через речку переплыл и следы на контрольной полосе оставил. Вот и все происшествие.