— В каком городе жил Ротстайн? — Глаза Энди снова забегали так, будто он в любой момент ожидал появления полицейских с пушками наготове. — Толбот Корнерс, верно?
— Да, но это в основном одни фермы. Всего города там — бар, продуктовый магазин и заправка на перекрестке.
— Сколько раз ты там был?
— Раз пять. — На самом деле, раз десять, с 1976 по 1978. Сначала один, потом с Фредди или Кертисом, или с ними обоими.
— И когда ты там был, ты у кого-то спрашивал, кто самый известный житель этого города?
— Конечно. Несколько раз. Ну и что? Так, наверное, каждый, кто бывает в той забегаловке, спрашивает о …
— Вот здесь ты ошибаешься. Большинству приезжих всеравно, что этот город Джона Ротстайна. Если они что-то и спрашивают, то о том, когда можно поохотиться на оленей или какая рыба водится в озере. Ты не подумал, что местные вспомнят тебя, когда полиция спросит, не интересовался кто-то чужой парнем, который написал «Беглеца»? Странный чужой, который несколько раз приезжал в город? В дополнение к этому у них и так на тебя заведено дело, Морри!
— Это было дело на несовершеннолетнего. Такие не разглашаются.
— Слишком громкое преступление, могут и разгласить. А твои дружки? Кто-то из них уже имел дело с полицией?
Моррис молчал.
— Ты не знаешь, кто тебя видел, ты не знаешь, кому твои партнеры могли хвастаться, на какое серьезное дело идут. Тебя уже сегодня могут вычислить, дурак ты. Если они это сделают и выйдут на меня, я буду отрицать, что мы об этом вообще разговаривали. Но я дам тебе совет. Убери это. — Он указал на коричневый бумажный пакет. — И другие записные книжки. Спрячь их где-то. Закопай. Сделаешь это — может, и выпутаешься, когда тебя возьмут за жабры. Если, конечно, ты не оставил там отпечатков пальцев или еще чем-то не наследил.
«Отпечатков пальцев мы не оставляли, — подумал Моррис. — Я не идиот. И я не трусливый языкатый педик».
— Может, мы еще вернемся к этому, — сказал Энди. — Только это будет не скоро, и только, если тебя не найдут. — Он встал. — А пока держись от меня подальше, или я сам вызову полицию.
Опустив голову и не оборачиваясь, он быстро вышел.
Моррис остался сидеть за столиком. Хорошенькая официантка вернулась спросить, будет ли он заказывать. Моррис покачал головой. Когда девушка отошла, он взял коричневый пакет с записной книжкой и тоже ушел. В другую сторону.
Он, конечно, знал значение выражения «пафосное заблуждение» — наделение природы человеческими чувствами и качествами — и считал его приемом, которым пользуются второсортные писатели для создания нужной атмосферы, но в тот день казалось, что это не выдумка. Если утром яркий солнечный свет сопровождало триумф Морриса и даже усиливало его, то к полудню солнце превратилось в бледное круг, едва проглядывало за облаками, а к трем часам, когда его тревоги умножились, на улице неожиданно потемнело и заморосил дождь.