Моррис читал об этих ужасных изменения с ощущением потерянности и страха, которое постепенно усиливалось. Ему показалось, что он чувствует примерно то же, что чувствовала мать, когда узнала, что ее муж, которого она всегда держала у себя на коротком поводке, опустошал их счета, даже когда послушно бегал по ее поручениям, так ни разу и не подняв руку, чтобы сбить с ее слишком образованного лица эту саркастическую улыбку.
Моррис не оставлял надежды, что Джимми проснется. Вспомнит, кто он — по крайней мере кем был раньше, — и выбросит на помойку свое нынешнее дурацкое и пустое житье. Но вместо этого «Беглец сбавляет обороты» закончился празднованием Джимми своей успешной рекламной кампании — моющего средства «Даззо-Ду», Святый Боже! — И коронной «И не такое еще будет в следующем году».
В колонии Моррис должен был еженедельно встречаться с психиатром. Психиатра звали Кертис Ларсен. Ребята звали его Кердем-смерд. Кердем-смерд всегда заканчивал разговор вопросом: «Кто виноват в том, что ты оказался здесь, Моррис?”
Большинство ребят, даже безнадежно тупые, знали правильный ответ. Знал его и Моррис, но отказывался говорить. «Моя мать», — отвечал он каждый раз, когда ставился этот вопрос.
Во время последней встречи, незадолго до окончания термина Морриса, Кердем-смерд составил на столе руки и несколько длинных беззвучных секунд смотрел на Морриса. Моррис знал, что Кердем-смерд ждет, когда он опустит глаза. И не сделал этого.
— В моей профессии, — заговорил Кердем-смерд, — есть название для твоего поведения. Уклонение от осуждения. Или окажешься ты здесь снова, если продолжишь практиковать уклонение от осуждения? Скорее всего нет. Через несколько месяцев тебе исполняется восемнадцать. Поэтому, когда ты в следующий раза сорвешь куш — а следующий раз будет обязательно, — тебя будут судить как взрослого. Если, конечно, ты не изменишься. Итак, в последний раз: кто виноват в том, что ты оказался здесь?
— Мать, — без колебаний ответил Моррис. Потому что это было уклонение от осуждения. Это была правда. С такой логикой не поспоришь.
Между пятнадцатью и семнадцатью Моррис перечитывал первые две книги трилогии о Голде, жадно, выделяя абзацы и вписывая свои замечания. «Беглец сбавляет обороты» он перечитал только раз, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы закончить. Каждый раз, когда он брался за книгу, внутри у него будто все наливалось свинцом, потому что он знал, что произойдет дальше. Чувство возмущения к создателю Джимми Голда росло и крепло. Как мог Ротстайн вот так уничтожить Джимми? Даже не позволив ему уйти в сиянии славы, а оставив его жить! Приспосабливаться и сглаживать острые углы, спать с соседкой-шлюхой, которая торгует «Амвей», чтобы продолжать считать себя бунтарем!