Прошептал:
– Вот это именно то, что надо.
– Вовсе не факт, что именно вам надо именно это, – усмехнулся седой полицейский. – Никто не исчезает бесследно. Если сумеете забыть себя, непременно вспомните кого-нибудь другого. Если вас не станет на этом берегу, вашего красного рюкзака в гостиничном номере, а ваших мертвых близких – в царстве Аида, где-нибудь на другом краю света, или не на другом, а по соседству, в Лиде или Варшаве, появится новый человек. Нет никаких гарантий, что ему будет так уж комфортно в собственной шкуре. С другой стороны, вам-то и правда нечего терять. Поэтому пейте. Прямо сейчас, не откладывая. Трудно сказать заранее, сколько у вас времени, но вряд ли больше двух-трех минут.
Подумал: «Какая разница, сколько у меня времени, когда всякая река – это просто река. И вода – это просто речная вода, которую лучше не пить, особенно в самом центре большого города, сколько бы сумасшедших в полицейской форме ни уговаривали тебя сделать хотя бы глоток».
Но, конечно, все равно встал на четвереньки, опустил лицо в воду, как большая собака, принялся пить так жадно и торопливо, словно всю свою жизнь, тридцать семь с длинным хвостиком лет, скитался по раскаленной пустыне, лизал по утрам росу, тем и жил, но вдруг оказался в раю, где столько воды, что за всю жизнь не выпьешь, но если очень постараешься, сможешь в ней захлебнуться, такой счастливый конец.
* * *
Пил, пока мать не отняла чашку. Сказала: «Хватит пока, передохни, захлебнешься. Потом дам еще».
Сидеть оказалось трудно, поэтому снова лег. Закрыл глаза. Чей-то незнакомый голос сказал: «Все хорошо, жар падает». Подумал: «Это он обо мне говорит, что все хорошо». И позволил речному течению сна унести себя снова, далеко-далеко, туда, где можно будет однажды проснуться – утром, завтра, потом, что бы ни означало это странное гулкое слово: «По-Том».
* * *
– Почему мы с тобой сюда пришли, я более-менее понимаю, – сказала Таня. – У тебя при себе было наваждение какой-то там ядреной степени, надо было его утопить. Но одеяло! Скажи мне, дорогой друг, зачем мы приволокли с собой одеяло?
– Честно? Понятия не имею, – признался ее коллега. – Видимо для того, чтобы жизнь медом не казалась. И завтра, в свой выходной мне с самого утра пришлось бы мчаться в город его отдавать.
– Да ладно, – улыбнулась она. – Сама отдам. Это же из Данутиного кафе? А я совсем рядом живу.
* * *
– Сегодня вроде все люди как люди, – сказала Таня.
Альгирдас молча кивнул. Потом неохотно добавил:
– Но еще не вечер.
– Еще настолько не вечер, что даже до полудня далеко, – согласилась Таня. – Зато в обед нас сменят. И потом аж до конца месяца больше никаких дежурств наяву. Это надо отпраздновать. Хочешь, схожу за кофе?