Впрочем, даже так смешно. Почти до слез.
Выглянул в северное окно и не увидел там ничего особенного. Только похожий на праздничный торт купол костела Святого Казимира, освещенную послеполуденным солнцем улицу, удаляющихся в сторону Барбакана итальянских туристов, ползущий за ними со скоростью полкилометра примерно в час синий автомобиль и юных девиц с яркими разноцветными волосами, идущих в обратном направлении, от Бокшто к филармонии, то ли за конфетами с сыром, то ли за кофе, то ли за яблочным пирогом.
Сотня богов нерожденных, неужели я так ошибся? Не вспомнил о чудесных свойствах окна, а просто их сочинил? Или все-таки вспомнил, но не существующий факт, а просто как могли бы обстоять мои дела в волшебном царстве победившего сослагательного наклонения, где Трийя – не выдумка писателя, чье имя я почему-то так и не решился выяснить, а настоящее горное королевство, откуда я родом.
И даже если не могу туда вернуться, всегда остается возможность увидеть, как там сейчас дела. Этого совершенно достаточно для начала, а потом… да какая разница что потом? Можно подумать, я никогда прежде подолгу не жил не чужбине. И, между прочим, отлично себя при этом чувствовал, бродяжья натура, всегда таким был.
Девицы меж тем остановились прямо посреди проезжей части и уставились на него. Та, что с малиновой челкой, подняла было руку с маленьким аппаратом, желая, видимо, сфотографировать его, как городскую достопримечательность, но на полдороги передумала и спрятала аппарат обратно в карман. Вторая, с кудрями цвета молодой бирюзы просто смотрела, не отрываясь, даже рот приоткрыла от изумления. Ее можно понять – когда видишь крошечное окошко в арке над улицей, очень трудно поверить, что в этом помещении может кто-нибудь жить. И, конечно, увидев в окне человеческое лицо, изрядно удивляешься. Сам бы на их месте так стоял и смотрел.
Помахал любопытным барышням – просто чтобы поднять настроение им и себе – и тут наконец вспомнил, как на самом деле надо смотреть в это окно.
Закрыл правый глаз, а левый только прищурил, и тогда яркий послеполуденный свет сменился глубокой тьмой, разглядеть в которой удавалось только округлые очертания лесистых гор, да священный Трийский ледник Эркувейла тускло белел вдалеке.
…– Ты видела? – спросила наконец Мура. – Он нам помахал! И сразу исчез.
Настя молча кивнула. И еще раз, для верности. И в третий, сама не понимая, зачем.
– Наверное, все-таки не исчез, – наконец сказала она. – Просто закрыл один глаз, а другой прищурил. И теперь видит из окна не нас, а Трийю. Очень важно знать, как дела дома, особенно если нельзя в любой момент позвонить.