– Надо было в горы, – застонал Стефан, оттолкнув от лица чей-то локоть.
– Заткнись, – зашипел на него Прохор. – Поздно спохватился!
– А может, ещё не поздно? А, флагман Михай? Может ещё успеем, если…
Что хотел сказать Стефан, никто узнать так и не успел. Над головой словно ударили в гигантский барабан, и земля вздрогнула от близкого разрыва. Следом саданул эхом ещё один взрыв, тряхнув противоположную стену.
– Овцы! – вскрикнул боцман, услыхав испуганное блеяние.
– Только твоих овец ещё с нами не хватало, – ехидно отозвался из темноты Прохор. – Если выживем, поедим жаркое из баранины.
Но ответить и на этот раз Стефану не дала прокатившаяся череда взрывов. Затрещала крыша, жаркая волна горелого пироксилина прокатилась вдоль пола и захлестнула в щели погреба. Земляные стены вздрогнули, осыпавшись на голову влажными комьями.
– Часто рвёт! – не без злости заметил Прохор. – Не иначе, флагман, генерал накрутил на бомбы твои ветрянки. Доумничался, умник…
Его голос потонул в новой канонаде, отозвавшейся гулким грохотом в погребе. Но показалось, что взрывы на этот раз прозвучали в стороне.
– Сравняют нас с землёй! – успел выкрикнуть между паузами Прохор.
Почему-то быть услышанным удавалось только ему. Миша, раздвинув локтями навалившихся Стефана с Ларионом, уже открыл рот, чтобы обозвать его трусом, как тут же получил по ушам мощным ударом от близкого взрыва. Встряхнув головой и пытаясь отделаться от накатившего звона, он принюхался к потянувшейся в подвал струйке дыма.
«Горим! – пробежала вдоль спины паническая мысль. – Для полного счастья нам не хватало только пожара!»
Следом за ним шумно втянул воздух Стефан.
– Дым? – удивлённо спросил боцман.
– Ветром со двора занесло! – поспешил успокоить его Смородин.
– Так порох не воняет! – нервно заёрзал Прохор. – Солома горит! Здесь мы зажаримся заживо! – навалился он на спину Стефану, пытаясь протиснуться к выходу.
– Заткнись! – прикрикнул на него Миша.
Только затем он обратил внимание, что уже сколько времени их никто не прерывает. Взрывы больше не бухали по ушам, и на мгновение в погребе повисла полная тишина.
– Улетели? – с надеждой в голосе спросил Ларион.
– Или готовятся к высадке, – впервые за всё сидение в погребе подал голос Александр.
Решившись, Смородин распахнул створки и выглянул наружу. К его удивлению, мастерская осталась неповреждённой, за исключением двух дыр в крыше, пропускавших внутрь солнечный свет. Но дым, валивший сквозь щели в дверях, ведущих в жилой барак, говорил, что отделаться одним испугом им не удалось. Белые клубы ползли вдоль пола, заполняя мастерскую удушливой гарью. Выскочивший следом за ним Стефан бросился выпускать из загона овец. Распахнув ворота, он выгнал их во двор, затем, задрав голову, удивлённо замер, закрываясь ладонями от солнца.