Смородин не ответил. Тогда Стефан тяжело поднялся, взял лопату и пошёл разгребать овцам новую поляну. Подобный разговор вошел у них с боцманом в утреннюю традицию. Миша отбивался, а Стефан безрезультатно пытался завладеть новым пространством для овец. Мастерская Смородину нравилась. Он был искренне удивлён тому набору инструментов, заботливо хранившемуся в запечатанных ящиках. Имелись даже примитивные станки с ручным приводом. Но из всего разнообразия использовалась лишь циркулярка для распила дров. Быстрее остальных её освоили Васил с Ларионом. Один крутил маховик с зубастым диском, другой подкатывал брёвна. Порой Смородину казалось, что при таких инструментах и запасах можно построить новый дирижабль, но, взвесив все за и против, Миша понимал всю абсурдность этой затеи. Здесь было много чего. В небольшом подвале они нашли даже запас бомб для дирижабля. А в мастерской хранились запасные баллоны для пневмодвигателей, баллоны с водородом для аэростатов, промасленная перкаль, листы прессованного дерева для гондол, но этого хватило бы только для ремонта. Увы, не те размеры, не те возможности и средства.
За спиной хлопнула дверь, и на порог вышел Прохор.
– Флагман, я тут подумал… в Дубровку нам нужно спуститься. Хватит трястись, как заячьи хвосты. Осмотримся, да прикупим чего съестного на княжьи монеты, а то стряпня Стефана уже поперёк горла.
– К обеду стряпню будешь готовить ты! – отозвался услыхавший его Стефан.
Прохор засмеялся и ответил:
– Тогда уж мы точно останемся голодными.
И, чтобы как-то сгладить обиду боцмана, он предложил:
– Пойдём я и Стефан. Посмотрим, чем там селяне живут, да последние новости узнаем. А то засиделись мы тут. Не трусь, флагман, я знаю, что говорю.
– Посидишь ещё, – ответил Миша. – Подумал он… бесстрашный мыслитель!
С Прохором у них складывались сложные отношения. Тот будто чувствовал в нём чужака и упорно противился его командованию, не желая подчиняться. На любое слово Смородина у него находилось десять против. Любой приказ вызывал брезгливую ухмылку. И каждый раз Мише приходилось ставить его на место. Но сейчас он понимал, что в словах Прохора есть здравое зерно. Безнадёжность сидения в горах, глядя в небо, в ожидании дирижаблей генерала Юлиуса стала очевидной даже для самых терпеливых.
– Согласен, сходить нужно. Но пойду я и Стефан, – подвёл черту Смородин.
– Флагман, я ослышался? Ты же наверняка хотел сказать, что Стефан пойдёт со мной? – удивлённый Прохор ткнул себя пальцем в грудь.
– Не надо меня поправлять – я не трусы! Ты останешься на базе. Мне тебя озадачить, или сам работу найдёшь?