Наутро родилась моя дочка Лейла...
САМОУБИЙСТВО
Римского философа Сенеку, любимого мной за его отнюдь не умозрительное, а глубоко чувственное восприятие мира я впервые прочитала десять лет назад снежным зимним вечером на даче, в случайно снятой с полки книге традиционного английского философа Френсиса Бэкона, среди сотен сухих, информативных строк комментариев к его полностью лишенному чувств и ощущений труду "Обо всем". Это произвело на меня поразительное впечатление - словно в спокойном, тоскливо чинном академическом читальном зале вдруг на глазах у всех покончил самоубийством молодой и прекрасный юноша.
ИЗ ТАЙН АЛЛЕИ ПОЧЕТНОГО ЗАХОРОНЕНИЯ
Есть сорт ядовито пахнущих цветов, которые растут только на Аллее почетного захоронения, у могил, напоминающих своей холодной величественностью музеи. Иногда я думаю - а может, желание многих наших видных деятелей искусства быть похороненными именно на этом кладбище связано с этими ядовито пахнущими цветами?..
ЛЮБОВЬ ТОЛПЫ
Любовь толпы подобна бесконечному лону безбрежного, страшного мутного моря.
ЛЮБОВЬ К РАСТЕНИЮ
Странные, необъяснимое отношение к себе рождает во мне то, что знаменитый ученый-ботаник Орудж Ибадов верный поклонник моих произведений, что он внимательно и постоянно читает все мои публикации. Отчего-то, став объектом его пристального научного наблюдения, я последнее время ощущаю себя каким-то неуклюжим, пахнущим землей растением...
ОРАНЖЕВЫЙ ПАУК
Оранжевого паука, приснившегося мне позавчера, прихрамывая бегущим по моей подушке, сегодня утром я увидела на стене в комнате, где я делала зарядку. Маленький паучок, так же прихрамывая, бежал так быстро, словно заблудился и искал дверь, ведущую в мой сон.
АДРЕС ТЕАТРА
Входя в помещение театра "Йуг", расположенного на самом верхнем этаже монументального Азербайджанского драматического театра, ощущаешь себя попавшим в сырое дупло огромного старого высохшего дерева.
СТРАШНЫЙ ТЕАТР
Абульфаз Эльчибей не боялся тюрьмы. Темные, светонепроницаемые окна КГБ тоже не смогли напугать его. Он достаточно хорошо знал подобные места.
Единственным местом, испугавшим его, был полутемный зал театра Вагифа Ибрагимоглы "Йуг", с его черным занавесом, свечами и фонарями, разложенными по полу.
Только здесь, среди нескольких проворных актеров с недовольными лицами, одетых в клеенку или прозрачный полиэтилен, карабкающихся по канатам к потолку, изъясняющихся, вися на стенах, на непонятном лексиконе, снующих по сцене, чувствовал он свою беспомощность, ощущая, что попал в неподвластный ему мир, и смущался от того, что не в состоянии помочь этим людям, озабоченно кричащим и снующим вокруг него...