– А как вы тогда объясните, что с его сотового телефона несколько раз звонили вам домой. На ваш номер домашнего телефона! Как это объясните?
– Не знаю. Не могу знать. Мало ли кто звонит моему мужу. Вернее, теперь уже звонил. Я в его дела не вмешиваюсь!
– А вы сами лично никогда со Свирским не разговаривали? И не знаете – кто это такой?
– Нет. Я же уже вам это сказала. Сколько можно повторять!
– Повторять будете столько – сколько я вас буду спрашивать!
– Эй! Майор! Не забывайтесь! Вы находитесь у меня дома! А я не у вас на допросе! И если вы хотите меня допросить – то вызовите официальной повесткой! Я приду к вам с адвокатом! Только тогда – я вряд ли вообще буду вам, что-то говорить! За меня будет говорить адвокат! А он – поверьте, мало, что вам скажет! – голос Кубаровой стал грубым.
Поляков понял, что просто так, нахрапом – эту женщину не возьмешь. Это, еще та – стреляная птичка и с ней надо осторожнее. А то замкнется, и тогда вообще никакой информации не вытащишь!
– Хорошо Людмила! Хорошо! Давайте поговорим более корректно! Значит, вы никакого Свирского – не знали, и видать не видали, и муж вам его фамилии не называл и не говорил про него? Так?
– Так.
– Жаль. Очень жаль. А помните, вы тогда говорили, при прошлой, нашей встречи, так вот вы говорили, что вам кто-то звонил и угрожал. Мол – вашего мужа, мол, посадят? Так ведь вы говорили?
– Нет, тот человек не угрожал, он просто спросил – твой не в ментовке, а потом сказал, чтобы я сушила сухари. Вот и все. Угрозы не было.
– И, что интонация у него была не угрожающая?
– Нет. Обычная. Я тогда даже удивилась.
Поляков задумался. Казалось, что Кубарова говорит искренне.
– А почему вы так интересуетесь этим как его Свирским? – спросила женщина.
– Да вот интересуюсь. Он, тоже теперь проходит, судя по всему, по делу об убийстве вашего мужа.
– Неужели? – в глазах Кубаровой мелькнул огонек любопытства.
– Да. Так просто, ради праздного интереса я бы интересоваться не стал.
– И в каком качестве, если не секрет?
– В качестве теперь уже вещ дока.
– Как это?
– Так. Просто. Он теперь не больше чем вещественное доказательство.
– Позвольте – как человек может быть вещественным доказательством?
– А он уже не человек. Он труп. Он просто большой замороженный кусок мяса в морге. Его убили вчера.
– Что? – Кубарова вздрогнула.
Поляков напрягся. Ему показалось, что эта новость может вывести ее из равновесия и женщина начнет откровенничать. Но он ошибся. Людмила лишь на мгновение показалась растерянной. Затем все та же маска равнодушия наползла на ее красивое лицо.